Зябкие волны на черной воде,
Как наважденье!
Видимо, сплю, а найдет меня где
Миг пробужденья?
Что б не стряслось, не тревожит меня
Факт опозданья,
А над тихой водой утро превого дня
От мироздания.
Мне просыпаться пока что нельзя —
Время такое,
Легким туманом безмолвно скользя
По-над водою.
Дни пролетели в слепом вираже
Первой недели,
Я просыпаюсь, ведь нервы уже
Все на пределе.
Пусть не споют в листьях пальмовых мне
Громко осанну,
Но попаду хоть однажды во сне
В мир первозданный.
Лето кувырнулось оземь,
Незаметно и легко
Превратилась сразу в осень,
Уж зима недалеко.
Шлет наверно кто-то знаки,
Что не поняты еще —
Стрекоза расцветки хаки
Мне уселась на плечо.
Крылья тонкие сложила,
Изогнулась напоказ,
На меня поворожила
Сферами блестящих глаз.
На меня не зыркай страстно,
Глазки, правда, хороши…
Это без толку, напрасно,
Лучше вон иди, пляши.
Ряби не вижу в воде я,
Тронутый ржавчиной лес
Тени бросает, редея,
Под ноги наперерез.
Легкой прохладною ватой
Воздух в низине намок,
Запах слегка гниловатый
С горечью тянет дымок.
Вспыхнет на кроне скулистой
Солнца игривая прядь.
Кроме желтеющих листьев,
Что же еще нам терять?
Представьте, что стало со мною,
Коряв, как болотная гать,
В тепле пребываю, в покое,
Горазд только спать, пить и спать.
Тяжелой и робкой походкой,
За стулья держась и за стол.
Иду перебежкой короткой,
На всех исключительно зол.
Ну как же я мог доиграться
До жизни веселой такой?
А может не я это, братцы —
А кто-то подменный, другой?
Да ты это, милый, тот самый, —
Мне болью кольнуло в груди, —
Сегодня в больничной пижаме,
И с капельницей позади!
Ах я? Так на эту ошибку,
Что кто-то сумел допустить,
Отвечу улыбкой я хлипкой
И буду учиться ходить.
С низким небом сливается снег,
И ни звука нигде, ни пятна,
Все здесь замерло, видно, навек,
Но проснется, коль будет весна.
А под снегом не видно земли,
Словно вечности белая месть,
Но движенье мелькнуло вдали —
Видно что-то живое тут есть.
Все смешалось — отвага и страх,
Интуиции только ты верь.
Равномерною рысью вразмах
Там по снегу летит белый зверь.
Одинокая вышла звезда,
Краткий день на востоке поник,
Желтизною сверкают глаза,
Да мелькнет иногда острый клык.
До границы миров пустыри,
В хладный белый укутаны шёлк.
Вон он ближе теперь, посмотри —
Одинокий полярный то волк.
В ровном беге один, без друзей,
Он хранит этот край от врагов,
Служит верой и честью он ей —
Королеве бескрайних снегов.
В свете мерцающем свечки
Красное дышит вино
И танцевать нам от печки
Право сегодня дано.
Дыма колышется стланец,
Или то кажется мне?
Так начинают свой танец
Тени на красной стене.
Ищем во всем мы знаменье,
Тени багровы, как кровь,
Вот разошлись на мгновенье,
Тут же сливаются вновь.
Плещется пламя в стакане,
Бесы ль играют со мной?
Бьются в безумном канкане
Тени у нас за спиной.
Свечка почти догорела,
Воск на тарелку наплыл,
Тень отделилась от тела,
Пару воздев черных крыл.
Нету для нас середины,
Дна для нас нету в вине
В танце мы с вами едины,
Тени на красной стене.
Жил я бестолково,
Суетой закружен,
И нашел подкову
Раз в засохшей луже,
Что лежит извечно
Всеми позабыта —
Сбросило беспечно
Конское копыто.
Я остановился
И довольно резко
Низко поклонился,
Чтоб поднять железку.
Хоть не ждал я чуда
Иль небесной манны,
Пусть лежит покуда,
Тянет мне карманы
Ржавым амулетом.
Пусть несет удачу.
Я забыл об этом,
День свой новый начал.
День, другой, неделя,
Месяц в небе светел,
Быстро пролетели,
И я вдруг заметил,
Что как лежебоке
Вечером в субботу,
Мелко иль глубоко,
Но везет мне что-то.
Что вдали и рядом,
Оптом и поштучно,
Все идет, как надо,
Или даже лучше.
Где найти мне слово,
Чтоб сказать красиво?
Но тебе, подкова,
От души спасибо!
Но жила бы хуже
Без меня подкова,
Век лежала б в луже,
Без тепла и крова.
Глупо морщу брови,
И смеюсь, и плачу —
Тоже я подкове
Приношу удачу.
Приносить удачу,
Верьте мне, не трудно,
Му живем богаче,
Если обоюдно.
От большого ли ума,
Или я везучий?
Пока минула сума,
Но на всякий случай
По копейке, по рублю,
По краюшке хлеба,
Я на черный день коплю
Сумку ширпотреба.
Ох, злодейка-судьба
Любит поиграться:
То ль сума, то ль тюрьма,
Нельзя зарекаться.
Я готов ко всему,
И с большим запасом
Положу я в суму,
Кроме хлеба с квасом,
Сыр, вино, колбасу,
Два цветных мундира,
И деньжат принесу,
Теплую квартиру,
Ох, злодейка-судьба
Любит поиграться:
То ль сума, то ль тюрьма,
Можно зарекаться.
Мне с такою сумой
Нечего бояться,
Что случится со мной —
Можно зарекаться.
Только давит к земле,
Тяжела зараза,
Очутился в тюрьме
У сумы я разом.
Ох, злодейка-судьба
Разыгралась что-то:
И сума, и тюрьма,
Да еще икота…
Видать, не в своей я тарелке,
И карму себе сократил —
Не видел бегущую белку,
Покуда педали крутил.
Взлетела на ствол придорожный,
Пушистым качая хвостом,
И замерла там осторожно
Косым православным крестом.
По дереву цепко растекши,
КрутИт коготком у виска.
И слышу я рыженькой векши
Сердитый полет голоска.
До самой заоблачной выси,
Конкретны и очень ясны,
Проклятья испуганной мыси
Взлетели с вершины сосны.
Прости меня, глупого, векша,
Не очень я нынче уклюж,
Тебя угощу я орешком,
А впрочем, и это все чушь.
Снова в мире обычном
Ровно все, симметрично.
Ни вина, ни отравы —
Слева то, что и справа.
Год за годом все то же,
Дни и ночи похожи.
При подобном ракладе
Впереди — то, что сзади.
И ни смеха, ни плача,
Шанса нету удаче.
Но постойте, нет вроде
Симметрии в природе:
Есть мужи, а есть девы,
Лишь одно сердце — слева.
Симметричная личность?
К черту ту симметричность!