Русская невеста
Пожалуй, самое ценное, что есть в России, это женщины. Они могут быть разными, русские женщины, простыми или изысканными, большими или маленькими, рыжими или русыми, но есть общая черта – у них душевное преобладает над материальным, а способность, а иногда и прямо-таки тяга, к самопожертованию бросается в глаза. Ну скажите, кто еще может тянуть пьянчужку-мужа на себе всю жизнь только из-за того, что когда-то давно он, еше не совсем спившийся, сказал, что любит ее и, даже рискуя быть оштрафованным, украл с клумбы несколько чахлых тюльпанов и гордо подарил ей. И неважно, что с тех пор он ей больше ни разу цветов не дарил, и не обнимал ее лет 15, но за те несколько разлохмаченых тюльпанов она ему прощает все и навсегда. Русская женщина пока еще не испорчена тлетворным влиянием феминизма, и вполне удовольствуется целью жизни удачно (знает ли кто-нибудь, что это такое?) выйти замуж. Есть, конечно и исключения среди женщин, особенно среди молодых и образованных, но в те времена, о которых мы рассказываем, их было немного. Слава о русских женщинах гремит по всему миру, и многие потенциальные женихи, уставшие от претензий эмансипированных фемин, обращают взор на малопонятную страну, где живут удивительные люди. Сайты знакомств и брачные агенства процветают, предоставляя за скромную мзду возможность и тем, и другим поиграть в лотерею под названием – найди свое счастье, если сможешь. А какое отношение все это имеет к нам с «копеечкой»? Да самое прямое!
Весенним утром, когда остатки снега на газонах прямо на глазах серели, сжимались и растворялись в ярких солнечных лучах, мы с «копейкой» выехали на охоту. Практически сразу нам повезло: голосовал «новый русский». Он сел к нам и велел «Давай, шеф, ну улицу УУУУ и можешь особо не гнать». Вполне по моде, на нем был малиновый пиджак, золотой перстень, закрывающий целую фалангу на пальце, и мобильный телефон с короткой и толстой антенной, торчащей из кармана. Золотой цепи с «гимнастом», популярной в те годы, на шее не было. Несмотря на стандартную квадратную фигуру, голову без шеи, и короткую стрижку «чтобы противник в бою за волосы не схватил», что-то в нем было привлекательное. Весь этот прикид был для него не более чем обязательная униформа, чтобы можно было определить его статус – наверняка он был не ниже полковника. Тяжелый и серьезный взгляд сразу отличал его от той шпаны, которой все кругом кишело.
Мы поехали, «копеечка» покряхтывала амортизаторами на непрерывных неровностях улиц, но пока ничего не говорила. Гость осмотрелся и спросил:
— Слышь, а чем ты ваще занимаешься, кроме того, что «бомбишь»?
— Ну так, — начал мяться я, — В институте я.
— Студент, что ли? Чему учишься?
— Да нет, — допрос меня начал разражать, поэтому я вывалил все сразу, — я научный сотрудник, кандидат физ-мат наук, занимаюсь физикой космоса.
— Слышь, физик, — вдруг выдал гость, — Хочешь на меня работать?
— Как это? А что делать надо? — не понял я.
У меня уже был опыт работы программистом в ресторане, платили там не очень, зато обедом из вкуснейших остатков кормили бесплатно. Та халява кончилась, когда помощница бухгалтера и по совместительству племянница директора умудрилась нажать такую комбинация клавиш на клаиватуре, что программа схлопнулась, не сохранив данные за день, что было в принципе невозможно. Такую работку я был бы непрочь повторить.
— Будешь моим доверенным человеком. Сейчас трудно найти кого-то, кому можно доверять, а ты с высшим образованием, да еще и физик, не обманешь. Платить буду хорошо, за доверие.
Логика была странноватая, хотя наверное правильная.
— А что делать-то надо? — что-то меня беспокоило.
— Да, фигня, иногда отвезти пакет, куда скажу – там важные документы, нельзя кому попало доверить. Стольник баксов за поездку.
Ого – это была почти моя месячная зарплата. В голове у меня замигала красная лампочка и раздался сигнал тревоги, да и «копейка» начала дергаться, привлекая мое внимания. «Спокойно, мой бежевый ангел» сказал я ей, а гостю ответил:
— Извините, не могу.
— Ха, умный, да? — усмехнулся, сверкнув золотым зубом, гость и добавил, — Тогда другую работенку, попроще.
— Нет, — сказал я, — спасибо, мне не нужна работа.
— Да ты не ссы! — хохотнул гость и похлопал меня по плечу громадной ручищей, которой он мог бы просто взять меня за голову, как мячик, и приподнять. Наколок на его пальцах я не заметил.
— Эта работа тебе понравится. По-аглицки соображаешь?
— Ну, немного.. — оторопел я.
Неужели через границу пакеты возить?
— А много и не надо. — заржал он.
«Копеечка» перестала кряхтеть и внимательно слушала, готовая в любой момент меня предупретить.
У нашего гостя, который занимался непонятно чем и имел через это много денег и неприятностей, была дочка 19 лет, которая чему-то где-то вроде бы училась. А он очень хотел ее отправить за бугор. «Не хочу, чтобы она здесь, в этой …..аной стране жила. Сама ничего делать не умеет, а если что со мной не так пойдет… Мне-то хрен с ним, а ее жалко» И не придумал он ничего лучше, как пристроить дочку в самое дорогое агентство знакомств, чтобы найти американского жениха — «Я знаешь, сколько баксов туда запихал?». Там дочке составили описание, подретушировали фотографию, и выпустили в полет. Довольно быстро нашелся жених, американец лет 30-ти, с виду вроде ничего. Он и письмо барышне прислал, заплатив агентству за адрес. В-общем, все идет по плану, да вот непредвиденная загвоздка вышла – письма-то он пишет по-английски. Осознав ополошность, наш гость нанял дочке учителя английского, который обещал за пару месяцев обучить ее языку (ох, не завидую я тому учителю). А пока надо заняться письмом – перевести его на русский, а потом перевести назад ответ. «Идет!» согласился я, мой ангел вроде тоже не возражал.
Письмо оказалось у него с собой – четыре небольших странички рукописного текста и парочка вложенных фотографий, которые мне было видеть не положено.
— Сколько тебе нужно времени, чтобы его перевести?
— Минут двадцать — прикинул я.
— Значит так, — взял на себя командование заботливый папаша, — Сейчас я пойду по делам, меня не будет полчаса. Ты переведешь письмо, запишешь перевод, и нормальными буквами, чтоб я понял, а потом отдашь мне. Никуда не уезжай, понял?.
Я кивнул в ответ. Через 5 минут мы приехали к какому-то подъезду с железной дверью без вывески, он оставил мне письмо и ушел. Я начал читать – американец восхищался русским искусством и мечтал найти русскую девушку, которая читает Толстого и Достоевского, наигрывает на рояле Чайковского, и запивает все это чаем из самовара. Он работает в библиотеке, любит итальянскую пиццу и самостоятельно изучает русский язык, чтобы обсуждать со своей невестой стихи Пушкина. Он уже знает, как сказать по-русски Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ. Тут я спохватился – не на чем было записать перевод, ручка-то в «бардачке» всегда валялась, а бумаги не было. Я покопался в своей сумке и нашел парочку завалявшихся листов из черновика диссертации, и на обратной стороне написал все, что американец хотел сообщить своей русской невесте. Некоторых слов я не знал и придумывал на ходу, чтобы вписывались в контекст. Потом я отдал заботливому папаше письмо его будущего зятя, оставил бумажку со своим телефоном (на всякий случай рабочий номер) и именем, получил очень неплохой для получасовой непыльной работы гонорар, и укатил по делам.
Звонок раздался на следующий же день.
— Слышь, это я, — раздалось в трубке.
Я узнал его сразу, но решил помучить, хотя и было страшновато:
— Кто я?.
— Это Серый, ну Сергей это, Михайлович — чувствовалось, что Серый с трудом вспоминает свое отчество, — Ты мне вчера письмо переводил.
— Добрый день, Сергей Михайлович! Все в порядке? — поинтересовался я, хотя если бы все было в порядке, звонить бы он не стал.
— Проблема есть, — сообщил он и, видимо услышав, что у меня прервалось дыхание, добавил, — да ты не ссы, все хорошо, надо ответ написать.
Через полчаса я подъехал к той же двери, он вышел и сказал «Слышь, брат, выручай. Дочка у меня в мать — послала меня с женихом, не хочет к такому придурку ехать, и писать ему не хочет. Короче, ты пока америкосу отвечай, как будто ты – это она». Я не очень понял, решил уточнить – я же должен согласовывать письмо с ним по-русски. Он рассердился: «Ты тупой, что ли? На кой … мне эти сопливые письма читать? Тебе надо сделать, чтобы он ее пригласил в Штаты, но чтобы сам не приезжал, а я дочку уломаю. Уууу, дура!». Вроде сердился он все-таки не на меня. Он дал мне гонорар и велел принести завтра ответное письмо, и чтоб аккуратно написано.
Вечером меня терзали муки творчества – нелегко перевоплотиться в 18-летнюю благородную девицу, как ее представляет себе американский библиотекарь. Что-то я из себя выжал(а) – про Большой театр и про Рахманинова (немножко тяжеловато для кисейной барышни, но ничего), поругал(а) современную «так называемую музыку». С музыкой я попал в самую точку – в следующем письме он долго поносил современную эстраду. Спросил(а), что наиболее достойно из американской литературы. Расписал(а), как красиво встречать белые ночи над Невой, стоя на набережной и наблюдая за разводкой мостов. А вот это была ошибка – у него даже промелькнула мысль приехать, но я ее в корне загасил(а).
Я вел двойную жизнь – мое обычное дерганное существование и суетная забота о хлебе насущном иногда прерывалась, и я превращался на вечер в странную идеализированную барышню, существующую только в воображении американского библиотекаря. Мы с ним вели изысканные беседы без содержания, он никогда не спрашивал о практических деталях, не просил прислать фотографии. Я относил письма Сергею Михайловичу и получал свою мзду, довольно существенную. Когда приходил ответ из Америки, он звонил, и я забирал письмо библиотекаря. В третьем письме я уже напрямую намекнул(а) о встрече, жених начал свыкаться с этой мыслью (а о чем он вначале думал?), Поначалу мне это было забавно и интересно, а потом стало жалко этого библиотекаря. Я преставлял его, сидящего одного в громадном зале вечером после закрытия, и общающегося в письмах не с реальным человеком, а всего лишь с плохим отображением его собственных фантазий, преломленных через мой мозг. По сути, он общался с самим собой, и это замыкало круг, изолирующий его от мира. Поэтому, когда мне опять позвонил папаша и сказал:
— Слышь, это Сергей, ну Михайлович. Все, конец, не будет больше писем, — я не очень огорчился.
— Почему, что случилось? — все-таки поинтересовался я.
— Не твое дело, — отрезал он, а потом неожиданно вполне по-доброму сказал, — Спасибо тебе!
Больше я его не видел, что стало с библиотекарем тоже не знаю.
Мы все играем роли: успешный профессионал, послушный ученик, заботливый отец, бесшабашный хулиган – в зависимости от декораций ту или иную роль, а иногда и несколько сразу. Но любая роль – это отражение кого-то другого. Но не могут же все быть отражениями – даже в самом сложном зеркальном лабиринте должно быть что-то настоящее, чтобы заполнять все своими отражениями, иначе будет только мрак. Кто они, те, кто многократно отражаются в других? За ролями трудно познать себя – какой ты есть, и есть ли ты вообще, настоящий и искренний? Может ты только нагромождение ролей, как капустных листьев, а внутри – нету кочерыжки, и ты уже не капуста, а салат? Не знаю, но среди листьев моего кочана есть довольно необычный — роль русской невесты.