Машина легко несется по темной ленте шоссе, вонзившегося в бескрайний белый мир. Фары освещают пару сотен метров по ходу движения. Вытянутое световое пятно летит чуть впереди по дороге и обочине, иногда выхватывая заснеженные ели — там, где лес подступает ближе. Но и за пределами светлого пятна нет темноты — почти полная, начинающая стареть луна светит мистическим желтоватым светом, отраженным снежным ковром. Сзади вздымается белый полупрозрачный шлейф. На зеленовато подсвеченной приборной панели красные стрелки замерли в оптимальном положении. Радио выключено. Ни одного звука. Машина летит, мягко покачиваясь, вне времени и пространства. На душе тепло, уютно и благостно. Разговаривать не хочется, молчание не тяготит; глаза расслабленно смотрят вперед, погружаясь в темноту вечного движения.
— Ехать бы так и ехать… — нарушила молчание Вишня.
— Да, — хрипло ответил Котик, прокашлялся и добавил: — Вместе.
Он почувствовал на щеке ее острый взгляд и продолжил:
— В движении — жизнь. Пока мы несемся вперед, с нами ничего не случится. А остановимся — и кранты… Так что — вперед!
Он шутливо вытянул вперед руку, изображая статую Ленина у Финляндского вокзала, но шутка не удалась.
Еще помолчали. Впереди появилось сдвоенное слепяще-яркое пятно: встречная машина незваным пришельцем нарушила их исключительность в снежно-лунном мире. Он повернул голову направо: два желтоватых глаза отражали свет фар пришельца — она смотрела на него.
Вдруг Котик боковым зрением заметил, что встречный свет странно мигнул, и почувствовал холодноватый укол пониже левой лопатки — знакомое ему чувство опасности. Он сбросил газ и сконцентрировался на дороге. Вроде бы все в порядке, но холодок под лопаткой не отпускал. Еще секунда, и Котик скорее угадал, чем разглядел впереди на дороге темную массу, невидимую из-за слепящих фар пришельца. Мозг уступил управление опытному автопилоту — телу. Каждое движение выверено сотнями тысяч километров, намотанных за рулем. Резкое колющее нажатие на тормоз — и тут же наполовину отпустить. Дорога довольно скользкая. Если машину начинает заносить — отрабатываем рулем. Снова нажать-отпустить… Фары высветили из темноты оленя, стоящего прямо на их пути. Остановиться не успеть. Быстрый взгляд на обочину — широкая, но заснеженная. Туда легко можно уйти, но сумеет ли он удержать машину?.. Постепенно снижая скорость прерывисто-игольчатым торможением, они приближались к оленю, который бессмысленно смотрел на гипнотизирующий свет фар. Вишня только сейчас заметила опасность и вцепилась в ручку двери. Руки и ноги Котика работали слаженным механизмом, единым с машиной. Когда до оленя осталось около пятнадцати метров, правая нога перестала нажимать на тормоз, а руки уверенно вывернули руль направо. Нос машины ушел к обочине, траектория движения отклонилась, обходя животное.
— Уф-ф, вроде разошлись… — выдохнул Котик.
Но олень — не бревно. Когда гипнотизирующий свет фар ушел в сторону, животное встряхнуло головой и сделало шаг вперед, прямо наперерез машине. И тут Котик совершил ошибку: он инстинктивно повернул руль еще сильнее, и колеса сорвались в занос на скользком покрытии… Спокойно, теперь руль влево и слегка добавить газа, вытягивая машину. Вроде получилось, но правое колесо выехало на обочину, машину закрутило, она потеряла управление и заскользила в кювет. А там озеро, едва подернутое молодым ледком… Машина боком наткнулась на какое-то препятствие и стала заваливаться, крышей круша неокрепший лед. Сдвоенный хлопок сработавших подушек безопасности замкнул ловушку. Мир перевернулся… Котик закрыл глаза. Тьма и тишина…

Котик открыл глаза: было темно, он лежал ничком, изо рта стекала струйка слюны. Он был на диване, занимавшем половину крохотной квартирки на девятом этаже, справа разметалась во сне жена. Будильник показывал полтретьего ночи. Котик тихонько сполз с дивана и проскользнул на кухню. Его трясло. Он включил свет над плитой, достал из холодильника початую бутылку водки, налил себе рюмку и уселся за стол. Выпил одним глотком; горло сжалось, отказываясь принимать алкоголь, но он себя заставил, и обжигающий ручеек влился в пищевод, разгоняя судорожную волну по телу.
«Что это было? — подумал он. — Сон? Но почему в таких подробностях?» Он все прекрасно запомнил: и большую машину, которой управлял, и свои почти профессиональные навыки вождения, то волшебное чувство полного единения с машиной, которого у него никогда не было. Да и были они там с Вишней гораздо старше, чем сейчас, он это точно знал.
Из ниоткуда появился ответ — сумасшедший, но казавшийся разумным спросонья в три часа ночи, после рюмки водки: он потерял одну из своих кошачьих жизней и отброшен назад. Он почему-то был уверен, что та жизнь была правильная. И Вишня… Он был там с Вишней, в этой большой машине на заснеженном шоссе, и это было здорово. Но как все хрупко в этом мире: только что все было невероятно хорошо — и через миг уже ничего нет. Ну что ж, у него теперь появилась цель. Если он все будет делать правильно, то снова окажется на той дороге… Бог знает, когда это будет. И уж теперь-то он не попадется в эту ловушку с оленем, он к ней готов. А если будет другая ловушка, у него еще должны остаться несколько жизней… сколько их там всего у котов, девять?
Котик выглянул на ночную улицу — в доме напротив на шестом этаже светилось одно окно, там женщина неподвижно сидела на кухне, подперев лицо руками, над книгой. То ли читала, то ли спала. Котик помахал ей рукой, хоть она его и не видела, погасил свет и пошел жить новую жизнь.

Навигация по записям