По большим переменам в школьной столовой накрывались безразмерные столы к завтраку, деньги на который собирались на неделю вперед. Котику родители давали деньги на завтраки, но оставляли самому решать, завтракать в школе или экономить деньги. Еще недавно он вместе со всеми бежал в столовку, толкаясь и хохоча, с пустыми карманами, зато среди друзей. Но в последнее время он перестал сдавать деньги классной руководительнице и старался с утра есть дома поплотнее. В кармане завелась свободная мелочь, которую он мог копить или тратить по своему усмотрению. Правда, иногда, когда домашний завтрак заканчивался рано, живот начинал урчать, крутить и требовать что-то срочно заглотить. Но это было поправимо — на перемене Котик бегал в небольшой магазин за углом купить свежую булочку и стакан газировки, и живот сразу успокаивался довольной тяжестью.
Котик подходил к школе, уже утолив первый голод и обстоятельно жуя восхитительно пахнущую свежей сдобой плюшку с маком и сахарной помадкой. На подходе к дверям дорогу ему заслонила легкая фигура в темном платьице. Котик радостно улыбнулся Вишне, стоящей перед ним.
— Ты чего на завтрак не ходишь? — спросила Вишня.
— Не хочу, я не голодный,— ответил он, удивленный таким вопросом.
— А это что у тебя?
Котик раскрыл ладонь — там лежал кусок плюшки.
— Булочка с маком, — констатировала Вишня. — В столовке таких нету.
— Из магазина, — Котик, не глядя, махнул рукой назад. — Хочешь?
Она недовольно поморщилась. Котик закинул остатки плюшки в рот и отряхнул руки.
— Не голоден, говоришь? — передразнила Вишня.
— Ну я… это… экономлю, — пробурчал он с набитым ртом.
Она махнула рукой — мол, не возражаю. Потом встряхнула челкой и сказала:
— Слушай, Котик, а ты мне поможешь?
Котик кивнул головой совершенно рефлекторно, еще даже не сообразив, что к чему. Проглотив сладко-липкую массу, заполнявшую рот, он осторожно уточнил:
— А что надо-то?
— Мне надо в клуб съездить, после школы, а я не знаю, как туда добраться. Ну, то есть, адрес-то я знаю, а вот как доехать… Ты мне расскажешь, как доехать?
По блеску рыжих хитрых глаз Котик понял, что от него требуется вовсе не рассказ, на каком трамвае ехать и где пересесть, а сопровождение в этой поездке. Он погрузился глубоко в ее веселые глаза и выпалил:
— Так давай я тебе покажу… ну-у… с тобой съезжу!
Вишня согласно кивнула, но ехидно спросила:
— А тебе разрешат?
Легкие отголоски внутренней борьбы промелькнули в его взгляде:
— А когда тебе нужно? — осторожно спросил он, пытаясь вычислить оптимальный способ совместить поездку с Вишней с решением домашних проблем.
— Да вот после школы портфель закину домой — и сразу… — ответила она.
Котиков сосредоточенный взгляд рассредоточился, рот расплылся в улыбке. Этот вариант ему подходил: до прихода родителей было полно времени.
— Отлично, едем! — сказал он.
Вишня похлопала его по плечу и убежала к девчонкам, роившимся неподалеку.
После уроков они вчетвером — Муха, Шпора, Вишня и Котик, шли из школы. Девчонки необидно подшучивали над Котиком, предлагая понести их портфели — мол, Вишнин носит, а они хуже, что ли. Он же смущенно отбивался и мычал что-то нечленораздельное. Вскоре он отстал на три шага, скучающе глядя по сторонам, а девочки весело болтали впереди, время от времени оглядываясь на него и перешептываясь.
Первой отпала Муха — ее дом был на полдороге.
— Пока, девочки! — попрощалась она. — Давай, Котик, не обижай Вишню!
Котик зарделся, Шпора хмыкнула, а Вишня громко засмеялась, слишком громко.
Через сотню метров была развилка: прямо — к дому Вишни, налево — к Котику и Шпоре, они жили в одном доме, но в разных подъездах.
— Пока, Вишня! — сказала Таня и повернулась к Котику. — Игорь, пойдем, нам сюда.
Вишня насмешливо смотрела прямо на Котика, а тот, внимательно разглядывая свои кеды, забормотал:
— Да нет, я еще… мне надо… мы тут с Вишней…
— Ну и пожалуйста, иди ты со своей Вишней! — Таня резко отвернулась, платье закрутилось вокруг ее ног, и она четкой «армейской» поступью пошла по левой дорожке.
— А ты что, домой не пойдешь, — удивленно спросила Вишня, — чтобы портфель оставить там?
— Нет, я тебя подожду… и мы поедем, да? — полувопросительно ответил он.
Он протянул руку за ее портфелем, но она не дала, а побежала вперед. Он за ней.
— Догони! — крикнула она.
Догнать ее было — раз плюнуть, но он не знал, не представлял, просто не думал, что делать, когда ее догонит: шлепнуть по спине, схватить за руку… И он просто шел позади быстрым шагом.
Подошли к ее подъезду.
— Я тут подожду. Ты ж недолго? — затормозил Котик.
— Давай зайди, — пригласила Вишня.
Котик кивнул, и они вошли в темный подъезд. Сперва была почти полная темень, потом глаза привыкли. Вслед за Вишней он поднялся на второй этаж и остановился у массивной двери, обитой черным дерматином с медноголовыми гвоздиками. Она вытащила из ранца громадный ригельный ключ, ловко вонзила его в дверь по самую рукоятку и с усилием налегла. Дверь застонала и открылась.
— Заходи! — пригласила Вишня.
Он осторожно вошел. Ему в ноги тут же ткнулся громадный серо-белый мохнатый ком.
— Фараон! Отстань! — раздался крик.
Ком отодвинулся, обозначившись роскошным котом.
— Ого какой! — Котик был в восторге. — А у меня, у дяди, Степан раза в два меньше.
— Чаю хочешь? — хозяйничала Вишня.
— А ты сама будешь?
— Буду-буду… — она провела его на тесную, но уютную кухню.
Чайник загудел на плите, на столе появилось печенье и конфеты, а также вазочка черного варенья. Он послушно сел на табуретку лицом к окну и следил, как она хлопочет, подражая, видимо, маме. Попили чаю, поговорили о котах и собаках. Сошлись во мнении, что коты лучше. Солнце чуть сместилось и теперь светило сквозь ажурную занавесь на окне, прямо ему в левый глаз. Котик зажмурил глаза и расплылся в блаженной улыбке: ровный оранжевый свет застилал глаза… и было хорошо.
— Ты похож на котенка, — услышал он ее голос и, не открывая глаз, замурчал, подражая довольному коту.
— Давай, поехали, — сказала Вишня с напускной сердитостью. — Расселся тут.
Она быстро помыла две чашки и прибрала со стола. Потом велела:
— Сиди тут, я сейчас приду, — и исчезла в коридоре.
Ему ужасно хотелось посмотреть на ее комнату, но спросить он не решался. Котик встал, подошел к окну и выглянул на улицу. Ага, место, где он прячется в кустах, отсюда не просматривается — хорошо! На холодильнике лежала колода карт, старых, заигранных. Котик положил несколько карт перед собой и начал строить карточный замок — карта снизу, на нее две наклонно, еще такой же треугольник, сверху еще одну карту. Что-то легонько коснулось его ноги. От неожиданности рука дрогнула, недостроенный замок сложился. Он глянул вниз — Фараон уперся ему в ноги. Котик присел на корточки и почесал у кота за ухом, а потом пальцы переместились ниже, на вибрирующую треском шею. Фараон закатил глаза и брыкнулся набок, вытягивая шею. Котик погрузил руку в податливый мягкий живот.
— О-о, вы уже подружились, — раздался насмешливый звенящий голос. — Он любит, когда шейку чешут.
— А ты? — спросил Котик.
Вспыхнули яростные молнии зеленоватых глаз:
— Дурак!
— Я имел в виду, ты любишь ему шейку чесать? — оправдывался Котик.
Поток холодного презрения облил его с ног до головы. Он понуро выпрямился.
— Поехали, время уже! — сурово сказал Вишня и пошла в прихожую.
Котик побежал за ней.
Котик взял прокладывание пути на себя и направился к метро. На трамвае было бы быстрее, но он любил метро, бесконечные эскалаторы, простор вестибюлей, набегающие из темноты огни поезда. Вишня не возражала. Пятачок со щелчком ушел в прорезь турникета, и вот они стоят на бегущей вниз лестнице. Она лицом вниз, а он — на ступеньку ниже, спиной к движению, зато лицом к ней. Она сейчас намного выше его; он смотрит на нее снизу вверх, потом взгляд опускается. Прямо перед ним небольшая, едва заметно дышащая возвышенность, столь явная под облегающей курточкой. Котик замер, во рту пересохло.
— Побежали, — шепнула Вишня, и перед глазами Котика стала пусто. Он обернулся: она была уже на три ступеньки ниже.
Он развернулся, и равномерно подскакивая, пустился вниз вслед за ней, держась за поручень левой рукой.
Ехать им надо было всего один перегон. На платформе Вишня остановилась в ожидании поезда.
— Пойдем вперед, там ближе к выходу будет, — сказал Котик.
— Да ты что! — удивилась Вишня. — Выход будет с этой стороны.
— С той, — поправил он.
— С этой! — она даже ногой притопнула. — Я помню.
— Да точно с той. Я знаю.
— Спорим?
Котик удивился. Он точно знал, что выход на следующей остановке с противоположной стороны платформы. Почему Вишня спорит?
— Спорим? На что?
— На мороженое. На килограмм!
— Хорошо, — согласился он. — Но едим вместе.
— Нет, так нечестно, — не согласилась Вишня. — Кто победит, тот и ест.
Подошедший поезд распахнул двери, они вошли. Вишня тут же уселась на сиденье, воткнувшись между благообразным старичком и толстой теткой, так что Котик не мог сесть рядом, хотя чуть подальше были два места рядом. Он встал над ней, держась за поручень. Через две минуты подъехали к следующей станции. Разумеется, Котик оказался прав насчет расположения выхода.
— Ты выиграл! — с напором сказала Вишня. — С меня мороженое.
— Давай вместе есть, — снова предложил он.
— Нет! — парировала она.
В клубе Вишня решительно подошла к гардеробщице и спросила:
— А где тут занятия танцами?
— А вон на второй этаж, там зал налево. Куртку сдавать будете?
Вишня уже поднималась по лестнице.
— Спасибо! — ответил Котик и побежал догонять Вишню.
Перед дверями зала Вишня велела:
— Подожди здесь, — и вошла внутрь.
Котик успел разглядеть зеркальную стену и несколько девочек в трико, стоящих в зале. Дверь закрылась. Он подошел к окну, облокотился на подоконник и стал смотреть на улицу. Стекло было в серых пыльных разводах, и снаружи все казалось серым и пасмурным, хотя еще пять минут назад там сиял разноцветный солнечный день. Он стал следить за девочками, игравшими в классики на сером асфальте. Одна девочка лихо прыгала на одной ножке — так, что ее подруги казались неуклюжими пингвинами. Наконец-то он понял смысл этой загадочной девчоночьей игры. Все оказалось совсем просто. А вот вряд какая-нибудь девочка, глядя из окна, поймет смысл игры в «банки», подумал он.
— Котик! — услышал он сзади.
Вишня уже вышла в сопровождении довольной объемной, крепкой женщины.
— Ну хорошо, Настя, школа у тебя хорошая, приходи в среду, — сказала она, лишь после заметив Котика. — Это твой брат?
— Нет, Игорь — мой друг, — ответила Вишня.
— Друг… — повторила женщина. — Игорь, а давай и ты к нам, вместе с Настей будешь танцевать, в паре…
Сердце Котика екнуло. Он посмотрел на Вишню, но та демонстративно отвернулась.
— Ну я не знаю… у меня по средам бассейн… Я не знаю…
Вишня окатила его ледяным взглядом.
— Ты, Игорь, приходи. Настя, приводи его. Мы посмотрим. Нам мальчики очень нужны, партнеров не хватает.
Молча вышли на улицу. Котик наконец прокашлялся:
— Слушай, Вишня, а может, мне и вправду на танцы, а? Но у меня бассейн… не бросать же, как думаешь?
Вишня пожала плечами.
— Но ты сама-то хочешь, чтобы я с тобой ходил сюда?
— Да мне-то что… — Вишня почему-то рассердилась. — Делай как хочешь.
Котик растерянно глядел себе под ноги.
— Вон мороженка, пойдем, — сказала Вишня.
— По мороженому, да? — обрадовался Котик.
— Не, ну ты точно с дуба рухнул сегодня. Я ж тебе килограмм мороженого проспорила!
Они зашли в безликую светлую «стекляшку»; внутри никого не было, кроме скучающей продавщицы неопределенного возраста. Котик тоскливо осмотрелся — нечистые столы, перекошенные стулья, громадное пыльное стекло.
— Может, в другой раз? — нерешительно шепнул он Вишне.
Но та решительно подошла к стойке:
— Килограмм мороженого можно?
Продавщица, не вставая со стула, процедила, подавив зевок:
— Вам какое?
— А какое есть?
— Там все написано, — продавщица махнула рукой на ценники.
— Котик, тебе какое? — спросила Вишня. — Тут пломбир, с изюмом, лимонное и крем-брюле.
— Да мне все равно, — без энтузиазма ответил Котик. — Разное.
— Давайте ассорти, — сформулировала Вишня заказ.
Продавщица встала и открыла дверцу холодильника:
— Два по пятьсот ассорти? — уточнила она.
— Нет, килограмм.
— Девочка! — уперла руки в боки продавщица. — Два по пятьсот и будет килограмм, а килограмм в одну креманку все равно не влезет, да и вам есть вдвоем из одной неудобно — закапаете мне весь стол. Так два по пятьсот? — нажимала она.
— Хорошо, два по пятьсот, — согласилась Вишня.
Котик во время этого диалога стоял в стороне в полной апатии.
Две большие креманки, горкой наполненные шариками с мороженым, возникли на стойке. Котик взял их и осторожно понес к столику у окошка. С облегчением он поставил тяжелые креманки на стол и вернулся к стойке.
— Еще что-нибудь брать будете? Газировка, кофе? — предложила продавщица.
— Нет, спасибо, — ответила Вишня.
— Два рубля сорок копеек.
— Давай я, — подскочил Котик.
Вишня отвела его рукой.
— А ты? Ты будешь мороженое? — спросил Котик.
Вишня покачала головой. Продавщица с интересом на них посмотрела.
Сели за столик. Котик взял ложку и начал есть. Сперва темноватый шарик крем-брюле. Мороженое было вкусное и таяло во рту. Вишня сидела напротив и, положив голову на руки, смотрела на него.
— Попробуй, вкусно, — предложил он. — Давай вместе съедим.
— Не-а.
— Нет, я так не могу, — Котик отодвинул креманку.
— Можешь! — резко сказала Вишня. — Выиграл спор, так и ешь.
— Ты что, обиделась, что ли?
— Обиделась, не обиделась… ешь! Все, до последней капли.
Котик вздохнул и стал есть. Пыль, висевшая в воздухе, светилась россыпью далеких звезд в почти осязаемых солнечных лучах, пробивающихся сквозь пыльное стекло. Первая креманка закончилась, есть больше не хотелось. Вишня молча пододвинула ему вторую.
— Давай напополам… — робко предложил он, посмотрел на нее и снова взялся за ложку.
Он оглянулся — продавщица, тяжелой грудью налегая на стойку, смотрела на них, не скрывая своего интереса. Он встретился с ней взглядом, она подмигнула как-то залихватски. Он принялся методично поглощать остатки липкого, сладкого, плотного мороженого. Оно камнем вставало в горле, и его приходилось силой пропихивать глубже.
— Чего ты так скучно сидишь? Расскажи что-нибудь, — звонкий голос Вишни вернул его за нечистый столик.
Она улыбалась. Косой, чуть сзади приходящий луч света подсвечивал ее волосы, они горели на просвет золотым рыжим огнем, и это было необычно и красиво. Он поспешно пропихнул очередной кусок подтаявшего пломбира в уже замерзшее горло и хрипло выдавил:
— А что рассказать-то?
— Какой ты скучный, только жрать горазд, да еще и чужое мороженое! — ей явно было весело.
— Так мы же спорили…
— Мог бы и подыграть, между прочим, а то только и можешь, что мороженку у беззащитной девушки выспаривать. Вот и давись теперь.
— Помоги, а? — Котик тоже улыбался. — Мне уже не осилить. Вот сдохну я тут перед тобой, обожравшись мороженым, тебе жалко будет?
— Жалко? Тебя? Да нисколько! Ладно уж, давай сюда!..
Она передвинула к себе креманку, в которой бултыхалось еще граммов двести желтовато-белесой массы с вкраплениями изюма, схватила вторую ложку и стала быстро, но аккуратно есть.
— А что, ничего так мороженка, — похвалила она, облизывая губы. — Есть можно.
Она выскребла остатки со дна креманки и задумчиво сказала:
— Я бы еще съела, надо было у тебя больше отнять.
— Я сейчас, — Котик привстал.
— Да сиди, не надо. А вот пить — хочется… может, газировки?
— Ага, сейчас, — Котик вскочил и, пока Вишня не передумала, подбежал к продавщице:
— Газировки два стакана можно?
— А-а, наелись? — улыбнулась та. — С сиропом?
Котик оглянулся на Вишню — она смотрела в окно.
— Скажите, а вишневый у вас есть? — спросил он.
Продавщица заглянула под стойку:
— Нет, вишни нету, есть черешня. Пойдет?
— Хорошо, давайте черешню.
С двумя стаканами красной пузырьковой жидкости он подошел к столику. Вишня схватила один и жадно отпила два глотка.
— Вкусно? — спросил Котик.
— Да, пузырики здорово шибают в нос.
— А знаешь, что ты пьешь?
Она с опаской посмотрела на стакан, повертела его со всех сторон и недоуменно пожала плечами.
— Это вишня, — наклонившись к ней через стол, негромко сказал Котик. — Вишневый сироп. Вишня пьет вишню — правда, смешно?
Он оглянулся на продавщицу — та задумчиво смотрела на них, но, похоже, не слышала его слов.
— Не смешно, — ответила Вишня и допила воду. Котик пригубил из своего стакана: сладковатая шипучая водичка, не разобрать, вишня, черешня или малина. Пузыри и правда здорово шибали в нос.