На следующий день погода перевернулась. С утра моросило. Белесое облако поглотило город, и он затих в мягком мокром брюхе. Нет-нет, он не умер, он двигался и жил, как обычно, но звуки пропали, растворились в светло-сером тумане. Он висел, физически ощущаемый, везде, оседал на поверхностях, и те сочились мутноватыми пресными слезами.
Серёжа проснулся от того, что заворочался младший брат Сеня, с которым они делили пространство за шкафом. Сеня за последний год повзрослел, спал хорошо, не то что раньше, но просыпался все равно рано. Вот и сегодня он проснулся в шесть часов утра и молча сидел в своем раскладном кресле-кровати, рассматривая какую-то книжку. Было еще сумеречно, и мама наверняка отругала бы Сеню, что тот портит глаза, но Серёжа ругаться не стал. Он лежал и молча смотрел на брата; настроение было под стать погоде — грустное и слезоточивое.
Сеня заметил, что старший брат проснулся, отложил книгу в сторону и перелез к нему на диван. Он пристроился рядом и обнял Серёжину руку. Так полежали немного. У Серёжи затекла рука и он спросил шепотом:
— Сеня, ты спишь?
Два карих веселых глаза смотрели на него — не спит.
— Ты в туалет хочешь? — спросил Сергей.
— Нет, — ответил тот.
— А я хочу… Отпусти руку.
Он выпростал руку и встал, скрипнув рассохшейся половицей. Вышел из-за шкафа. Еще одна половица жалобно скрипнула. Он взглянул в сторону другого угла, где на большом диване спали мама и дядя Витя. Там было тихо. Он осторожно повернул ключ и в трусах и майке выскочил в коридор. Крашенные доски холодили босые ноги, и он, припрыгивая, добежал до туалета. На обратном пути он чуть не столкнулся с Мироновной — толстой вечно сердитой бабкой, жившей в дальней комнате.
— Вот посмотрите, расхаживает с утра пораньше в непотребном виде, хозяйством своим трясет, ни стыда, ни совести! — забубнила Мироновна.
Серёжа, даже не посмотрев на нее, проскользнул к себе в комнату. А там день уже начался — Сеня прыгал по дяде Вите, а мама, накинув халат, причесывалась перед зеркалом.
— Ты чего ж, Сергей, весь дом перебудил, — укоризненно забасил дядя Витя. — Ты уж терпи, а то из-за тебя все должны вставать.
Серёжа молча проглотил незаслуженную обиду и пошел к себе за шкаф собирать диван. За простым завтраком, выставленном на круглом, покрытом клеенкой столе посреди комнаты, он сказал:
— Мам, у меня сегодня дополнительная репетиция после школы.
— Какая еще репетиция? — возмутился дядя Витя. — А Семена из садика кто заберет?
— Я пораньше прибегу, — встряла мама. — Ну, Вить, Серёжу же в Москву берут, на соревнования. Все оплатят. Надо тренироваться.
— Ну ладно, — смилостивился тот. — Давай, братан, тренируйся, дело полезное.
Школу Сергей любил, там было просторно и дружелюбно. Он пришел задолго до начала занятий, поднялся на третий этаж, где должен был быть первый урок математики, и уселся на подоконник. Пустая пока еще рекреация напомнила ему о танцевальном зале. Сегодня репетиция, потом еще несколько — и скоро они поедут в Москву. Он уже был в Москве, давно, с отцом, и хотел еще там побывать, но разве ж от мамы с отчимом дождешься… А теперь он сам смог добиться, без них. С Настей. Она странная немного, но ничего так девочка, танцует хорошо. У них должно получиться…
Школа начала заполняться шумом. Он выглянул в окно — вон идет Саша, он долго болел, даже в больнице лежал. Сергей понял, что соскучился по Саше, вскочил и бросился вниз по лестнице перехватить того на входе. Проталкиваясь через толпу мелюзги на лестнице между первым и вторым этажами, он запнулся обо что-то и полетел вперед и вниз. Правой рукой, не глядя, сумел ухватиться за перила и, чтобы не загреметь головой о каменный пол, сделал гигантский скачок вперед через пять ступенек. Он не упал, но правая ступня попала на край ступеньки, нога соскользнула и подвернулась. Он больно ударился коленкой. Мелюзга заржала. Сергей вскочил на ноги, но тут же сел: правая нога его не держала, болезненно подламывалась в лодыжке. Он задрал штанину: нога на глазах распухала и наливалась болью.
Школьная медсестра осмотрела, боязливо потрогала распухшую лодыжку и сказала:
— Наверное, перелом, надо в травму.
Она позвонила в неотложку, и через пару часов Сергей уже сидел на кушетке у дежурного травматолога, а тот разглядывал рентгеновский снимок и говорил:
— Так, молодой человек… перелома у вас нет, трещина и вывих голеностопа. Ерунда, походите в бандаже немного. Освобождаю вас от школы на неделю… и от физкультуры — до конца учебного года. До свадьбы доживет, а отплясывать там будете за милую душу.
Только сейчас, услышав слово «отплясывать», Сергей осознал, что произошло. Он сломал ногу (не совсем сломал, но все равно — танцевать-то уже не может), и теперь Москва отпадает. А всему виной тот мерзкий голос в телефоне. Он-то думал, это какой-то ухажер Насти, который может подловить с дружками и накостылять, но с лестницы-то Сергей сам загремел. Что-то тут не так…
— Эй, Сергей! — врач тронул его за плечо, — Очнитесь. Телефон какой у родителей? Сейчас сестра позвонит, чтобы забрали. Ну, давай, держись мужчиной!
Подошла сестра и, поддерживая его под руку, вывела в коридор.