Самолеты из Тель-Авива в Европу летают ночью. Может, не все и не всегда, но тот, на котором должен быть покинуть страну Котик, отправлялся почти в четыре часа утра. На табло были и другие рейсы, вылетающие между тремя и пятью часами. Наверняка это не случайно. Действительно, было бы странно без особой причины доставлять неудобство тысячам, даже миллионам пассажиров, для которых ночь вылетает напрочь. Котик вяло размышлял над этим, борясь одновременно с тяжестью в глазах и шумом в голове.
Накануне вечером они опять посидели все в той же компании «девчонок» и их дружных мужей. В этот раз — в каком-то невероятно шумном ретро-баре, расположенном на старом пирсе, где грохочущие диско-хиты времен их далекой молодости вызывали приступы ностальгии и смутных отрывочных воспоминаний. По причине громкости фона разговоров почти не было. Зато пили много и разнообразно, из еды же обнаружились только какие-то невразумительные крекеры, да и те быстро исчезли. Ближе к полуночи Котик чувствовал себя не очень уверенно, но крепился. В начале первого Георгий скомандовал:
— Так, все, пора расползаться, — и пошел расплачиваться за всех.
— Ты в аэропорт? — спросил он Котика.
Тот кивнул.
— Багаж где?
Котик поискал глазами Вишню. Она оказалась рядом и ответила:
— У меня в машине.
— Перекидывайте ко мне, я отвезу!
Котик с сомнением посмотрел на него и спросил:
— Так это… Пили же… Может, я на такси?
Георгий рассмеялся и закинул маленький черный чемоданчик Котика в недра своего блестяще-черного громадного «жука»-внедорожника. Котик пожал руку Власу, помахал рукой Мухе и Бобарихе, неуклюже приобнял Вишню и забрался на пассажирское сиденье дорожного монстра. Неожиданно как-то все получилось… Рядом с ним за руль уселась Бобариха. Котик обернулся назад — там, разумеется, улыбался Георгий.
— Ой, так я назад лучше, — Котик попытался отстегнуть ремень, но Георгий остановил его:
— Сиди, спереди лучше видно, мы тебе ночной город покажем.
Покружив немного по освещенному центру города — ну что может быть интересного в любом ночном городе после питерских белых ночей и отраженного в Арно Старого моста во Флоренции?! — они подъехали к аэропорту. Вскоре Котик остался один в полупустом зале и со схлопывающимися глазами. До посадки два часа, спать негде, да и не стоит — лучше загрузиться в самолет и отключиться уже там. И он стал думать, какая причина вынуждает делать столь необычное расписание перелетов. Решил: единственное, что оправдывает такое неудобство, это безопасность. Наверное, легче обеспечивать безопасность полетов, когда любой человек в окрестностях аэропорта в четыре часа утра рассматривается как потенциальная угроза.
Мысли поплыли, а голова начала заваливаться на плечо, когда его окликнули. Котик с трудом открыл глаза — перед ним стояла, сверкая черными и маслянистыми, как у ворона, глазами девушка с идеальной спортивной фигурой, которую не могла скрыть даже коричневая и мешковатая форма. На правом боку висел черный и неожиданно большой пистолет, на другом — наручники. На груди чуть наискосок была табличка, видимо с именем и званием, на нечитаемой вязи.
— Извините… — пробормотал Котик по-английски.
— По-английски говорите? — спросила девушка.
— Да.
— Документы и билет покажите, пожалуйста.
Котик вытащил из нагрудного кармана рубахи продолговатый посадочный талон и протянул девушке.
— Так, Копенгаген… — отметила она. — Паспорт.
Котик открыл рюкзак и запустил в него руку. Там в потайном кармашке, застегнутом на молнию, лежали два паспорта — шведский и российский, оба в кожаных обложках. Он вытащил оба, открыл первый — это оказался российский, затем второй, шведский. Его он протянул девушке, а первый спрятал назад в рюкзак. Она раскрыла паспорт, профессионально цепким взглядом сверила фотографию и прочитала информацию.
— Куда летите? —спросила она.
— Вы же только что смотрели мой посадочный талон. В Копенгаген.
— Я знаю, что вы летите в Копенгаген. С какой целью?
— Домой возвращаюсь.
— Что делали в Израиле?
— Участвовал в научной конференции.
— Где?
— В Иерусалиме.
— На какую тему конференция?
— Физика космоса.
— У вас шведский паспорт. А почему летите в Данию?
— Я живу в Лунде, это час поездом от Копенгагена, а от Стокгольма четыре часа.
— А что еще за документ вы убрали?
— Еще один паспорт.
— Какой?
— Российский.
— Так вы говорите по-русски? — спросила она на добротном русском языке, но с сильным акцентом.
— Говорю, — ответил он, и дальнейший разговор шел уже по-русски.
— Почему вы не показали мне русский паспорт?
— Вы спросили паспорт, я вам дал. В данный момент я являюсь гражданином Швеции, а мои прочие гражданства вас не должны волновать.
Никогда бы Котик не стал грубить официальному лицу при исполнении, но смесь напитков и бессонная ночь понизили порог контроля.
— Вы хотели обмануть меня и скрыть второе гражданство.
— Девушка, — скучно сказал Котик, — у меня два гражданства: шведское и российское. По правилам я являюсь шведом в Швеции и русским в России, а в любой третьей стране, в данном случае в Израиле, я имею право выбрать, гражданином какой именно страны я являюсь в данный момент. И в данный момент я являюсь гражданином Швеции, в чем вы и можете убедиться. А второй паспорт совершенно не при чем.
— Так, вы русский, но это от меня скрыли, а сами по шведскому паспорту летите в Данию… — медленно проговорила она, немигающе смотря на ошалевшего от такой логики героя.
Взгляд ее больше не походил на воронов глаз, маслянистость испарилась, и показалось сдвоенное дуло, готовое выстрелить. Это была машина-убийца в красивом девичьем теле, работающая на простейшей бинарной системе свой-чужой, как в доисторических племенах. Любой, кто не свой, по определению является чужим и подлежит либо физическому уничтожению, либо устранению, то есть просто вышвыриванию за пределы своей территории. Очевидно, не совсем стандартная ситуация с паспортами привела к идентификации Котика в глазах девушки как «не своего», то есть «чужого», а значит врага. Оставалось надеяться, что его судьба все же ограничится устранением, а не уничтожением. Пальцы ее правой руки, без колец, но с аккуратным коротким маникюром, медленно шевелились у бедра, как щупальца медузы, ожидая команды выхватить оружие, а мертвые черные глаза внимательно следили за Котиком, фиксируя точку посредине лба, готовые вогнать туда пол-обоймы. У замужних индийских женщин в этом месте располагается бинди, красная точка, для сохранения энергии шестой чакры. Котику же красная точка, а уж тем более дырка во лбу была не нужна.
— Пройдемте со мной, — жестко сказала она, что-то крикнула в рацию и кивнула головой — туда.
Котик вздохнул, вскинул на спину рюкзак, подхватил свой чемоданчик и пошел в указанном направлении. Стражница тяжело топала на шаг сзади и сбоку, вне зоны видимости.
— Сейчас налево! — повинуясь команде, Котик вошел в ничем не приметную дверь в серой стене и оказался в комнате без окон, ровно залитой искусственным светом. В дальнем углу тихо переговаривались два молодых парня в такой же коричневой форме. У стены стоял длинный металлический стол, а рядом пара стульев.
— Чемодан и рюкзак сюда! — велела девица.
Котик положил вещи на стол.
— Покажите ваш второй паспорт!
Котик достал и протянул ей российский документ.
— Еще паспорта, другие документы есть?
— Паспортов больше нет. Есть водительские права.
Она кивнула. Котик достал из кармана джинсов бумажник и вытащил карточку шведских водительских прав.
— Давайте сюда кошелек!
Котик безропотно дал. Она проверила все отделения, достала, кроме прав, кредитную карточку и не вытащенный перед поездкой абонемент в бассейн. Девушка подозвала одного из парней и передала ему все документы, что-то резко сказав на своем языке. Тот кивнул, с интересом взглянул на Котика, усмехнулся, вроде бы даже подмигнул, и вышел в соседнюю дверь.
— Садитесь! — она указала на один их стульев.
Котик сел. Стул был металлический, очень неудобный и, похоже, прикрепленный к полу. Девушка надела тонкие перчатки и принялась неспешно потрошить Котиково барахло. Она заинтересовалась было бумагами из рюкзака, но поняв, что это распечатки научных статей, отложила стопку в сторону. Вытащила из рюкзака и открыла лаптоп.
— Какой пароль? — спросила она.
— Дайте сюда, — встал Котик.
Охранница жестом усадила его и протянула компьютер. Котик вбил пароль и вернул лаптоп ей. Она немного повозилась там, неумело водя по тачпаду, чтобы Котик не видел экрана, отложила лаптоп в сторону и взялась за чемодан. Особенно тщательно она изучила пакет со скомканным грязным бельем.
— Багаж сдавали? — спросила она.
— Нет. Все с собой, — ответил Котик, елозя на стуле.
— Так, а это что? — на стол лег мешочек с кремами из грязи Мертвого моря.
— Крем. Мертвое море. Из магазина, даже не распечатан. Полностью соответствует этикетке. Там где-то и чек должен быть.
Она повертела тюбики в руках, спокойно сказала:
— Я это конфискую, — и отложила кремы в сторону.
— Как это? — изумился Котик. — Почему?
— Из соображений безопасности.
— Какая безопасность? — он вспомнил, во что ему обошелся этот крем, и начал заводиться: — Какая безопасность? Я знаю требования безопасности к провозу жидкостей: тут четыре тюбика, каждый по сто миллилитров, в прозрачном мешке.
— Это требования авиакомпаний, а у нас своя безопасность, — бесцветным голосом сообщил робот в форме.
— Да вы знаете, сколько это стоит?
— Безопасность дороже.
— Да вы мне просто-напросто мстите, что я засбоил вашу примитивную бинарную систему! — Котик вскочил.
— С-с-сидеть! — прошипела охранница, ее глаза сузились и снова стали живыми, но теперь в них горела искренняя ненависть. С каким наслаждением она бы сделала ему кровавую бинди во лбу, нужен только повод!
Да она просто фанатик — понял Котик и испугался. Он сел на неудобный стул и затих. Фанатичка вытащила из-под стола и стала заполнять какие-то бумаги. Котик сидел молча и пытался успокоиться. Выходить из себя тут явно не следовало.
Дверь отрылась, и вошел тот улыбчивый юноша, что унес Котиковы документы; следом в комнате появился невысокий седоватый мужчина лет пятидесяти, с крепким животиком, нависающим над широким ремнем, и пристальным взглядом неожиданно голубых глаз, поблескивающих веселым интересом. Документы были у него в руках. Он что-то раскатисто сказал фанатичке, она недовольно отбуркнулась и отошла от стола, заваленного скомканными вещами. Они быстро вполголоса переговорили, и девица вышла, не удосужив Котика и мимолетным взглядом. Затем «старшой», как его назвал про себя Котик, протянул ему документы:
— Все в порядке, можете собирать свои вещи и идти.
Котик быстро пролистнул паспорта, покрутил карточки — вроде все было в порядке, и стал распихивать все это по нужным местам. Затем без особого порядка покидал в чемодан разбросанные вещи и потянулся за пакетом с кремами, отложенным в дальний конец стола вместе с заполненными бумагами.
— Извините, нет, — остановил его «старшой». — Это конфисковано.
Его тяжеловатые щеки обвисли, напоминая бульдожью морду, но взгляд казался дружелюбным.
— Но вы же сами сказали, что все проверили, все в порядке. Значит, и крем в порядке, опасности не представляет.
— Документы у вас действительно в порядке, — заскучал тот, — но сотрудник безопасности счел эти предметы потенциально представляющими опасность и принял решение изъять их. Это решение не обсуждается.
— Но вы же видите, она просто мстит мне, я ей немного… мм… невежливо ответил, о чем сожалею. Документы у меня действительно в порядке, придраться не получится, а тут можно запросто изъять крем, которых бешеных денег стоит, я же для мамы на заказ везу.
— Я сожалею, — эхом откликнулся бульдог, — но эти предметы конфискованы. Если хотите, я вам выдам протокол об изъятии.
— Зачем? — не понял Котик.
— Чтобы вы могли доказать, что предмет у вас был, но был конфискован службой безопасности аэропорта.
— Вы что, думаете, моей маме справка нужна вместо крема? Что мама и жена мне не поверят, когда я им расскажу про то, что здесь творится?
«Старшой» пожал плечами:
— Как хотите. Решение принято, предметы будут уничтожены, обсуждению не подлежит.
— Конечно, не подлежит, — распалялся от идиотизма ситуации Котик. — А то вам пришлось бы признать некомпетентность своих сотрудников.
Отвисшие щеки и живот втянулись, плечи под формой расправились, растянув грудь, глаза блеснули. Впрочем, уже через три секунды бульдог принял свою обычную форму: все-таки это был матерый боец, а не фанатичная девица — и негромко, но твердо сказал, даже скомандовал:
— Быстро собирайте свои вещи и идите, ваш самолет уже скоро. Хотите жаловаться — жалуйтесь. Можно через интернет, там есть форма заполнить. И постарайтесь больше нам не попадаться.
— Да уж не сомневайтесь, — невнятно бурчал себе под нос Котик, застегивая чемодан, — не попадусь. Я к вам больше вообще никогда больше не приеду!
Старшой проводил его до двери и выпустил в уже многолюдный коридор.
— Безопасного вам полета! — услышал Котик и обернулся посмотреть, издевается ли охранник или серьезно, но серая дверь захлопнулась.