Как тяжелый выпал год
И голодный,
Чудо-слово «патриот»
Стало модно.
Мол, чтоб Бога не гневить,
Надо в раже
Громко Родину любить,
Не себя же.
Что такое патриот,
Знаем все мы —
Надо лишь любить народ
И систему.
А любить не за пятак,
Беззаветно,
И погромче, чтобы так
Всем заметно.
Вон Иуда Скариот,
Канул в лету,
Не совсем был патриот,
Брал монету.
А донес бы, тороват,
Аскетично,
Было б очень это пат-
риотично.
Ладно, буду патриот:
Чтоб влюбиться,
Объясните, где народ,
Что за лица?
И вопрос, уже скулю,
Костью в горле —
Те, кого и так люблю,
Те народ ли?
Мой вопрос легко отбит
Без задержки:
— Ты не думай, а люби,
Больно дерзкий.
Раз теперь ты патриот,
Без обмана,
То люби вообще народ,
Безымянно.
Можно если шашлычок
По субботам,
Полюбить под коньячок
Или что там?
Ну а женщин или мать
Люби дома,
И не стоит понимать
По-другому.
Не посажен еще коль
За измену,
Ты народ любить изволь
И систему,
В крик срываясь каждый раз,
Шумно, рьяно,
Днем и ночью напоказ,
Постоянно:
— Самый лучший, мол, народ
И великий!
— Хорошо, но только вот
Он безликий.
Заблудившимся слепцом
Бьюсь об стену —
Должен быть народ с лицом
Дяди Гены.
Должен быть народ с лицом
Тети Иры,
Как замысленно Творцом
В этом мире.
Мне ответил чей-то рот
В злой усмешке,
Что не может быть народ
С лицом пешки.
Ты глуши заподлицо
Мысли эти,
Вон народное лицо
На портрете.
Я взглянул на этот лик —
В нем угроза,
И закончился мой стих,
Сдохла проза.
Пусть зовут меня засим
Идиотом,
Но не буду я таким
Патриотом.