Архив автора: Урмас

Посмотри, мой друг, вокруг –
Что заметно?
Что-то там сверкнуло вдруг –
Вроде свет, но

Ослепительно блестит,
Льет елеем,
Да хоть ярок он на вид,
А не греет.

Нету вовсе там огня,
Больше дыма.
Ты его смахни с себя,
Пусть он мимо

Пролетает без следа,
Словно ветер.
Что пропал, мы никогда
Не заметим.

Ты подумай о другом –
Есть же вещи,
Что порой видны кругом,
Но не блещут.

Ладно вещи. Есть, смотри,
Еще люди,
Что сияют изнутри.
Это будет

Как звезда над Вифлее-
мом той ночью,
Что нужна тебе и мне
Нынче очень.

Посмотри-ка еще раз
Ты по кругу –
То, что греет без прикрас,
Видишь чудо?

И оно всегда теперь
Будет рядом,
Греть рукой, крылом, и верь,
Даже взглядом.

Художника опытной кистью
Небрежно на мокром листе
Набросаны жухлые листья
И неба пожар в высоте.

Есть на акварели неброской
Фигура размытым штрихом –
То я, в сапогах и штормовке,
С граблями и грязным мешком

Сгребаю опадыши в кучи.
Сливается с фоном уж штрих.
Багровые плавятся тучи,
И ветер холодный затих..

Покроется скоро все снегом,
Что холоден, ровен и чист –
От альфы до самой омеги
Сотрёт он, и вновь – белый лист!

Дежавю: как по кругу
эта минута
в тысячный раз –
Руки лежат на руле,
и почему-то
чешется глаз.

Вот пролетают назад,
словно в мультфильме,
годы, леса,
Что волновало вчера,
кружится пылью,
и голоса

Шепчут на ухо слова –
смысла не знаю,
вроде он был…
И горизонт мне уже
кажется раем,
но позабыл,

Что место, где я сейчас,
тем горизонтом
было вчера.
Тень промелькнула вдали –
может, Харон там,
и мне пора?

Мы еще мчимся, нажму
резко на газ я –
все по плечу!
Вновь горизонт отступил,
звезды погасли,
и я лечу…

Невнятная что-то погода,
И ветер сопит за окном,
То, видно, зевает природа
Пред зимним заслуженным сном.

Березы оделись богато –
Рубиново-яркий багрец
Растекся по теплому злату,
Но близок богатства конец.

Сусальные падают хлопья,
Ложатся в подножную грязь,
Я тихо смотрю исподлобья
И вдруг понимаю, смеясь,

Что все, что весомо и зримо,
По сути обманка и ложь –
В холодную вечную зиму
Богатство с собой не возьмешь.

Природа зимой обнищает,
Но после наступит весна,
И жизнь начнется сначала,
Проснется от вечного сна.

Как-то утром на рассвете
Залетел к нам свежий ветер,
Закрутился, свистнул резко,
Под кровать загнал кота.

«Не люблю я шутки эти!» –
Я сказал, а он ответил: –
«Эй, отдерни занавеску,
Там снаружи красота!

Вижу я, тебе не спится,
Ну, а там запели птицы,
Уже завтра наступило,
Солнце новое встает!»

Только лень мне шевелиться,
И прикрыв опять ресницы,
Я ответил через силу: –
«Это «завтра» подождет.

Да не стой там на пороге,
А возьми-ка в руки ноги
И лети скорей с приветом
К тем, которых я люблю!»

А ко мне не будьте строги,
Что-то я устал в дороге,
И под свист затихший ветра
Я ещё чуть-чуть посплю.

Нет места печали напрасной,
А истина очень проста –
Бывает и осень прекрасна,
Спокойна её красота.

Под шагом то хрустко, то мокро,
Палитра – балтийский янтарь,
Разлита художником охра,
А сверху ещё киноварь,

Как капли запекшейся крови,
Скрепила златую печать.
Не хочется тут суесловить,
А лучше пока помолчать,

Кругом посмотреть в изумленьи
От цвета, поглубже вздохнуть,
Навечно запомнить мгновенье,
И дальше отправиться в путь.

Бесплодная шелковица —
Что может быть грустней?
Но надо ль беспокоиться,
Ведь все в порядке с ней?

Стоит за домом сонная,
И в тихий жаркий день
Кидает плотной кроною
Спасительную тень.

Ей не знакомы тяготы,
И свеж ее наряд —
Не тянут ветки ягоды,
Не вьется шелкопряд.

Посмотришь — вроде гладко все,
И благостно вполне,
Есть поводы для радости,
А все же грустно мне.

Спросили меня однажды,
К шершавой прижав стене, –
Понятно, мол, голод, жажда,
А что ещё нужно мне?

Ответить, увы, не просто –
Что деньги иль слава, власть?
Ведь это все так громоздко,
И некуда будет класть,

Что ляжет тяжелым грузом,
В сравненьи совсем простом,
Ну, словно пивное пузо
Вдруг у прыгуна с шестом.

А может в груди томленье
И юность опять вернуть?
Не стоит – немного лень мне
Вновь жизненный торить путь.

Вопрос я переиначу –
Коль хочешь, благослови
И дай всем вокруг удачи,
Свободы, чуть-чуть любви.

Желание загадаю,
Пошли только мне звезду –
Себе для души тогда я
Уж сам что-нибудь найду.

Наверно, вы скажете «Ересь!»,
Но дело-то вовсе не в том.
Я пью, не спеша, кислый херес,
Хрущу нерастаявшим льдом,

На ум лезут разные мысли,
Я их тереблю наугад,
Как херес сухой, они кислы,
Оскоминой губы кривят.

Сошлись к переносице брови –
Нескучная нынче пора.
Что день нам грядущий готовит,
Что ждёт меня завтра с утра?

А впрочем, не буду гадать я –
Что будет, то будет и так,
Всё люди мне – кровные братья,
Хоть может средь них быть и враг.

Уснул я уже на диване,
Совсем замурлыкан котом,
Закончился херес в стакане.
Но дело-то вовсе не в том…

Не по учебникам отнюдь мы жизнь учили,
Про нас потом учебники напишут.
Ключи от счастья в спешке не вручили –
Забыли видно, и указом свыше

Мы были брошены в бушующее море,
На берег выбралось нас слишком мало –
Одни сдались и захлебнулись вскоре,
А тех разбило о большие скалы…

А вы, с высот глядя божественного роста –
Еще мы живы – убедитесь сами!
Покрыты руки кровяной коростой,
Рубцы на брюхе, и на сердце пламя.

Вы про себя, может быть, сильно удивитесь
И поперхнетесь рюмочкой ликёра,
Но каждый выживший случайно витязь
Однажды станет дядькой Черномором

И поведёт свои каленые дружины,
Эх, в мире стало что-то тесновато.
И не взыщите, мы покуда живы,
За честь и совесть, не за славу или злато.

А что останется от нас, ведь мы не боги?
Беспечно хоть живем, memento mori!
Мы вырастили их, совсем немногих,
Что не горят в огне, не тонут в море.