Архив рубрики: Рифмы

Не выспался, вроде, с утра ты,
Давай просыпайся скорей.
В сюжете у нас вновь пираты –
Романтики теплых морей.

Под солнцем палящим на юте
Стоит капитан, трезв и зол,
Тесак он задумчиво крутит
И мнёт продымленный камзол.

Эх, рома б глотнуть иль абсента,
Но счас не до слез и соплей:
Вдали паруса конкурентов,
Пиратов моложе и злей.

И будет, боюсь, не до шуток,
Ведь мир этот прост и жесток –
Их шхуна крупней, больше пушек,
Но с нами удача и Бог.

И в схватке, коль что, быстротечной
Отправим их, знаю, на дно –
Под руль два ядра и картечью!
Но есть вот сомненье одно.

Уже в голове опустело,
И даже не знаю, как быть –
Не трусы мы хоть, но не дело
Пирату пирата топить.

Решенье неверно любое,
Не в глаз бьёт, а пачкает бровь –
Залив ли оставлен без боя
Иль пролита братская кровь.

Загнали себя мы некстати,
Как в шахматах, в полный цунцванг.
Так что будешь делать, читатель?
Ведь ты же и есть капитан.

Небо, камни – все на месте.
Остальное, как всегда, тлен.
В странной северной сиесте
Тихо дремлет старый Таллин.

Солнце слепит, не скудея,
Пустота по переулкам,
Не даёт забыться, где я,
Только чаек оклик гулкий.

Головой верчу небрежно,
Невнимательно, вполглаза –
Был ли здесь профессор Плейшнер?
Все ищу я Блюменштрассе.

Не найду коль, не заплачу –
Старый Томас зря смеется –
Как споткнусь я на удачу,
Что-нибудь да и найдётся.

Как-то утром лягушонок,
Съев полсотни комаров,
Вдруг подумал, что смешон он,
Хотя бодр и здоров:

Шкурка мокрая – неряха!
И чурается родни,
Вон, коленки враскоряку –
Мол, не дело в наши дни

Так вести себя, негоже.
И вдобавок, чересчур
На его зеленой роже
Подозрительный прищур,

Словно никому не верит.
Думать же наперкор
Неприлично даже зверю,
Земноводному ж – позор.

И смеются громко жабы,
Так, что булькает вода.
Кто другой давно сбежал бы,
Весь сгорая от стыда.

Этот же сощурил морду,
К брюшку лилию прижав –
«Нет, ребята, я не гордый
Посмешить могу и жаб.

Хоть и свой я на болоте,
Только все равно чужой,
Пусть смеются, я не против,
Чтоб всем было хорошо!»

Неподвижен воздух липкий,
И удушливой волной
Прижимает все попытки
Шевелиться плотный зной.

Мне не весело, не грустно,
Тихо, сонно, все равно…
За окном все пыльно, пусто,
Словно в вестерне-кино.

Даже небо полиняло,
И цвета укрылись в тень,
Я ж стишок пишу вам вяло —
Все другое делать лень.

Однажды давно, но не очень,
Еще не прошел даже век,
Родился, среди многи прочих,
На свете один человек.

Он плакал и пачкал пеленки,
Ел кашу и пил молоко,
Был детский период нелегким,
А в детстве кому же легко?

Тогда еще свято он верил
Всему, что вокруг говорят,
Ломился в открытые двери
И книги читал все подряд.

Но детство закончилось скоро,
Он понял, с грехом пополам,
Вступая и в драки, и в споры,
Что верить нельзя тем словам,

Что сказаны в спешке и всуе,
С устатку, в корысти порой.
И истину эту простую
Усвоил наш юный герой.

Доверие только лишь букве,
Наивно решил человек –
Ведь даже весь мир если рухнет,
Останется слово навек

Записанным в тёмных скрижалях
В парирусах, свитках, томах,
Что долго на полках лежали
Свет знаний оставив в умах.

Еще повзрослев, осознал он,
Как в спину предательский нож,
Что верить нельзя номиналу,
И в буквах встречается ложь.

Разнесся вокруг запах серы,
Ужель справедливости нет?
Ну как же ему жить без веры?
Подайте толковый совет!

Совет-то известный, не новый,
Давно его знает народ –
Судить по делам, не по слову.
И коль человек тот толковый,
Всё сам, без сомненья, поймёт.

На стенке картина, я снова не рад,
Смотрю и держусь еле-еле –
В сравнении с этим и «Черный квадрат»
Красив, как «Весна» Ботичелли.

В тревожном волнении губы грызу,
Себе задаю я вопросы:
О чем это, что? Вижу подпись внизу:
«Фантазия номер сто восемь».

И здравого смысла осколки дразня,
Родилось тревожное чувство –
Мне сложно поверить, что эта мазня
Является тоже искусством.

Не может художник быть столь криворук,
Да это ж, наверное, шутка?
На полном серьезе? И стало мне вдруг
И скучно, и зябко, и жутко.

А мысли, что бьются, не слишком сложны:
Понять бы, зачем, кто и где я…
Пойдем-ка на выход – уверен, должны
Быть в мире другие музеи.

Догорал заката хворост,
И под всполохи зари
Я услышал тихий голос
В левом ухе изнутри:

«Чтобы не валяться праздно,
Мы под шелест мокрых крыш
Покалякаем о разном,
Ты же все равно не спишь.»

«Да ты кто такой?» – отважно
Я спросил. Сон улетел.
Голос буркнул: – «А, не важно.
Натворим с тобою дел.

Ты в свои поверишь силы
И забудешь про хандру..»
Я ответил: – «Голос милый,
Дай поспать, а то помру.

Я устал, дела насели,
И погода не фонтан…
Вот заладил, в самом деле,
Как татарин, что не зван!»

«Жалко, что ж, – сказал он грустно,
– Не получится дуэт.
Раз осталось место пусто,
Значит, святости в нем нет.»

Я не сплю, хотя зеваю,
Всю измял уже кровать.
Как же я теперь узнаю,
Что хотел он мне сказать?

Сейчас очень нужно слово –
В свете утренней зари
Ты явись мне, голос, снова,
Мы тогда поговорим.

Эх, скрипят суставы,
Седина в висок,
Из мощей усталых
Сыпется песок.

Дальняя дорога,
И понятен путь,
Можно бы немного
Лечь и отдохнуть.

Но идти с конвоем
Не моя стезя.
И пока живой я,
Отдыхать нельзя.

Ведь лежать в неволе
Что за интерес?
И сверну я в поле,
А за полем лес,

В том лесу избушка
С курною ногой,
Выпьем, где же кружка,
С Бабою-Ягой.

Скажет словно в шутку,
Чуть глаза скосив:
– «Оставайся, путник,
Дальше нет пути!

Чую я, что скоро
Забежит Кощей,
Будут разговоры
И горшочек щей.

И тебя на лавке,
Как родная мать,
Клянусь бородавкой,
Уложу я спать.»

Я тогда отвечу:
– «Слышал, ты хитра,
Выпили за встречу,
Ну, и мне пора.

Щи, наверно, постны,
И желаешь, знать,
Ты с Кощеем просто
Так меня сожрать.

Трюк тот мне знакомый,
Не смирюсь я с ним.
И пойду я снова,
Бедный пилигрим.»

В руку будет сон тот:
Вот осенним днем
Выйдем к горизонту,
Там и отдохнем.

На мороку эту
Я махну рукой –
Коль не будет света,
Будет мне покой.

Спросите меня, я прямо отвечу,
По-честному, врать незачем,
Что я с оптимизмом смотрю навстречу
Тому, что нас ждет в будущем.

Хотя не люблю без причины радость,
Но, видно, весной пьяный я –
Слегка веселюсь и вовсю куражусь,
Расти оно бу-рьянами!

Мне нравится все – такое бывает?
Довольно урчу горлом я.
Ведь вывезла снова меня кривая,
Стою с довольной мордою.

Хочу помечтать я немного, ладно?
Чтоб нервы не слишком висли бы,
Ведь знаю, что мой оптимизм оправдан
Делом, судьбой, мыслями.

Да много ль, право, надо человеку?
Вот пьем мы водку, не «вдову Клико».
«Нельзя вступить в одну и ту же реку, —
Нам скажут, — дважды». А в дерьмо — легко.