По всем признакам, включая прогноз погоды по радио, день должен был быть жарким. Еще только десять часов утра, а воздух уже парил легкой, пахнущей березовым веником дымкой, раскаленная добела сковородка в небе прожаривала все, до чего могла дотянуться, но в тени было вполне терпимо.
Мы с мамой собирались на дачу. Вернее, собиралась она, а мы с «копеечкой» должны были доставить ее вместе с важным объемным грузом. По поводу такой оказии коридор был забит большими сумками и маленькими кулечками, а проход перегораживал неподъемный рюкзак.
— По дороге еще в магазин заедем продуктов купить, ладно? — спросила мама, записывая аккуратным почерком что-то в длинный список на тетрадном клетчатом листке.
— Конечно, — сказал я.
— Лучше бы в городе зайти, там и выбор лучше, и подешевле, а то в киоске у станции все дорого.
— Хорошо, давай в наш универсам заедем, а потом уже сразу рванем.
— Знаешь, мороженое бы еще купить для Тёмы и Сёмы, которые в зеленом доме, они любят мороженое. Только ведь не довезем, растает. А у станции не продают мороженое, у них холодильник барахлит… Жалко.
— Спокойно, купим мороженое, не растает.
Мама немного удивленно на меня посмотрела, а я, ни слова больше не говоря, нырнул прямо сквозь завесу из курток, пальто и даже одной шубы в крошечную темную кладовку, прячущуюся сзади, и на ощупь стал шарить на средней полке справа. Ага, вот и он…
— Да вот он, нашел! — закричал Миг, поднимая с земли небольшой нож, типа финки, только тупой и без канавки для стока крови.
Мы учились метать нож, выбрав в качестве мишени толстую сосну над небольшим песчаным обрывом. Миг умудрился не то что не воткнуть (это называлось у нас «вторнуть») нож, но даже не попасть в дерево, и теперь мы лазали под обрывом, выискивая наше метательное оружие. Мы — это великолепная у-дачная четверка: Миг, Санька, ваш верный слуга по прозвищу Ил и Светка, которая сама нож не кидала, но лучше всех знала, как именно это надо делать. Всем нам по 9—10 лет, мы обитаем каждое лето на соседних дачных участках, вполне самодостаточны и больше ни с кем не дружим.
Тут надо пояснить наши прозвища. В первый год, когда мы только приехали на эту дачу, я отправился обнюхивать окрестности и наткнулся на худенького смуглого мальчика, который немедленно вступил со мной в перепалку на правах старожила. Перепалка быстро переросла в тесный физический контакт. Я был крупным и миролюбивым мальчиком, драться не любил и со сверстниками обычно разбирался быстро, сжимая в объятьях, как удав, пока те не просили пощады. Этого шустрого противника я никак не мог ухватить, он носился вокруг меня и норовил дать подсечку и завалить, но я на такие простые приемы не велся. Беготня скоро затихла сама собой, и мы встали напротив друг друга.
— Тебя как зовут? — спросил я.
— Игорь, я из того дома. — и он указал пальцем за мою спину.
Смотреть на его дом я не стал — тоже мне, дурачка нашел: я обернусь, а он подсечку сделает.
— Да ты не Игорь, а прям Миг какой-то, шустрый, никак не ухватить.
Сравнение с истребителем Игорю явно понравилось, он расслабился и сказал:
— А ты… ты… Ты тогда Ил!
— Почему?
— Здоровый, сильный, никак не свалить!
Поскольку Ил-2, легендарный штурмовик Великой Отечественной войны, был моим любимым самолетом, я согласно кивнул и улыбнулся. Так мы и стали Мигом и Илом. Санька и Светка появились в нашей компании позже и прозвищ уже не получили.
Следующим кидал я. Вытянуть вперед левую руку, как бы обозначая цель, правая, держа нож за лезвие, отводится назад. Бросок! Нож звонко ударяется рукояткой в сосну и отскакивает.
— Перекрутил, — комментирует Светка. — Надо, чтобы он острием вперед летел, а не крутился. Вот у Мига правильно летел.
— Зато он в дерево не попал, — буркнул я, и тут мне пришла в голову идея: — А если нож с двумя лезвиями сделать, с разных сторон, у меня как раз сейчас вторнулся бы.
— Ага, — подхватил Санька, — а если со всех сторон сделать, то звездочка получится, как у ниндзя. Она всегда втыкается.
— А к нам дядя Слава приезжает, — вдруг выдал Миг. — Он военный летчик.
Мы сразу забыли про ножи.
— Он на Миге летает? — спросил я.
Светка хихикнула.
— Нет, — честно признался Игорь, — вообще-то он сам не летает, он там на аэродроме самолеты чинит.
— А говоришь — летчик… — обиделся Санька.
— Да летчик он, капитан ВВС, у него и петлицы с крылышками! И летать он умеет, — в свою очередь обиделся Миг.
— А когда он приезжает? — уточнил я.
— Сегодня, на 18:10 или 19:05…
Вскоре мы разбежались по домам обедать, а в половине шестого вновь собрались на вытоптанной лужайке напротив калитки Мига.
— Пойдем встречать твоего летчика? — спросил Санька.
— Его мама будет встречать, — ответил Миг.
И точно: из калитки вышла его мама, довольно крупная и очень добрая женщина.
— Тетя Нина, — выступил я вперед, — вы на станцию?
— Да.
— А можно мы с вами?
— Все, что ли?
— Да, можно? — встряла Светка, испугавшись, что вдруг ее не возьмут.
Тетя Нина посмотрела на нас, подумала, улыбнулась своим мыслям и предложила:
— Так, может, тогда я не пойду? Как раз салат доделаю. Вы же справитесь? Игорек, ты помнишь дядю Славу?
— Помню… — недовольно ответил Миг, и тут лицо его просияло: он понял, что будет главным встречающим, а мы уже окажемся при нем. — Да, помню! — уже твердо сказал он. — Айда со мной, а то опоздаем!
И мы побежали на станцию.
На пустом перроне мы в восемь глаз смотрели на горизонт — кто первый увидит одинокий прожектор электрички. Один раз Светка закричала: «Едет!» — но ее быстро приструнили, потому что ничего там, конечно же, не ехало. Зато когда вдали действительно появился свет из-за поворота железной дороги, никто не закричал. Мы сбились в кучку в начале платформы и молча ждали. Электричка остановилась, открыла двери, закрыла, резко свистнула и тронулась. Помощник машиниста появился в открытой двери, помахал нам рукой, но мы на него не смотрели, разглядывая людей на платформе. Старушка в расчет не шла, равно как и молодой парень, который, спрыгнув с платформы, исчез в кустах с противоположной стороны. К нам шли два оставшихся кандидата — невысокий, полноватый улыбающийся дядька в вытертом костюме со спортивной сумкой и высокий седой мужчина в брезентовой куртке и с рюкзаком. Высокий еще сошел бы для военного, но он был слишком стар для летчика. Да и оба были в гражданской одежде. Получается, не приехал…
Мы с Санькой было повернулись и пошли к станции, как услышали сзади высокий и громкий голос:
— Ба, да это же Игорь! Ну ты и вырос! Я же тебя уже два года не видел!
Мы обернулись. Коротышка хлопал нашего Мига по плечам, а шустрая Светка уже вертелась рядом. Да-да, именно этот разговорчивый толстячок и был тем самым военным летчиком.
— Это все твои друзья?.. Как вас зовут?.. Здорово!.. Вы же тут все лето, да?.. А тут хорошо!.. Ну давайте, ведите меня… — трещал он не переставая.
Не так мы себе представляли летчика-аса.
— Дядя Слава, а ты летчик? — осмелился спросить Миг.
— Конечно! Я же рассказывал.
— А он сказал, что вы не летаете, а самолеты чините, — встряла Светка.
— Да, чиню, — согласился мужчина. — Но и летаю иногда, чтобы квалификацию не потерять.
— А на чем летаете? — не выдержал я. — На Мигах?
— Нет… — засмеялся он. — Не всем же на Мигах летать, я на «аннушках» летаю.
Мы загрустили.
— Слушайте, ребята, — закричал летчик, — а давайте я вам всем мороженое куплю! Где тут магазин?
Мы переглянулись.
— Тут нет магазина, — на правах главного озвучил горькую правду Миг. — Мороженое не купить.
Дядя заметно огорчился, но сказал:
— Я вам обещал, будет вам мороженое, честное слово!
Мы согласно покивали головами: взрослые часто обещают…
На следующий день мы после завтрака собрались на любимой черемухе, рассевшись, как воробьи по веткам. Саньки еще не было, и мы со Светкой нападали на Мига, вызнавая, что ему дядя рассказывал про полеты. Миг отбивался, что вчера он ничего не рассказывал, только про то, что далеко зашлют, а сегодня его вообще с утра не было, уехал куда-то.
Тут подошел Санька и первым делом спросил:
— Ну и что дядя про самолеты рассказывал?
Мы все засмеялись, но тут Миг, который сидел выше всех, закричал:
— Дядя Слава идет!
И точно, тот шел быстрым шагом, явно со станции, с сумкой через плечо. Увидев нас, он помахал рукой и скрылся за калиткой.
Через несколько минут выбежала Игорева мама и строго сказала нам:
— Слезайте с дерева и давайте все к нам на веранду.
— Зачем? — спросил Миг, спрыгивая со своей ветки.
— Надо! — ответила мама и, уперши руки в боки, взглядом загнала нас на веранду.
Там в вазочках лежало вкусно подтаявшее мороженое и стояли стаканы с ревеневым компотом. Мы замерли на входе: после месяца «воздержания» вдруг увидеть перед собой такое лакомство… это надо было прочувствовать, излиться слюной, несколько раз сожрать это великолепие глазами и только потом прикасаться. Во главе стола сидел дядя-летчик и радостно нам улыбался.
У меня в голове что-то щелкнуло, я сопоставил два события и спросил:
— Дядя Слава, это вы мороженое принесли?
Он кивнул.
— Но оно же здесь не продается.
Он снова кивнул.
— Давайте-ка садитесь, — подтолкнула нас тетя Нина.
Не заставив себя упрашивать, мы свиристелью на куст рябины налетели на стол и в мгновение ока выели и вылизали вазочки.
— Дядя Слава, так откуда мороженое? — спросил Миг.
Тот только подмигнул и отшутился:
— Военная тайна. Понравилось?
Мы хором закивали головами. Еще бы не понравиться: чуть подтаявшая масса, где явно смешались черносмородиновый, лимонный и едва уловимый ванильный вкусы, да в обещающий быть жарким летний день на даче.
— Спасибо! — первой сообразила Светка, наши негромкие благодарности подтянулись следом.
— Ну и отлично! — согласился дядя. — Завтра будет еще, приходите.
Весь день мы обсуждали, как он привез мороженое. Версии сыпались непрерывным потоком. Было понятно, что он ездит за лакомством на электричке. Но куда? Мы проверили расписание — он приехал утром на электричке из Города. Но ехать туда больше часа, все купленное растает. В Зеленогорске наверняка можно купить мороженое, но это все равно полчаса езды. Мы пытались выяснить у Мига, когда дядя уехал, но тот не знал — спал. Из Зеленогорска тоже не привезти, решили мы: полчаса ехать да еще десять минут идти — мороженое растает. Может, на соседней станции магазин открылся, а мы не знаем? На том и сошлись.
На следующее утро штаб снова заседал на черемухе. Миг доложил, что объект ушел из дома в восемь утра. Мы даже сбегали на станцию посмотреть расписание: наверняка он уехал электричкой на 08:13, но до сих пор почему-то не вернулся, сейчас было уже десять.
— А давайте подождем электричку через пять минут? Посмотрим, приедет он или нет, — предложил я.
Все согласились.
После отхода поезда на платформе остался один человек — дядя Слава, опять с сумкой.
— Ну что, мелюзга, — добродушно приветствовал он. — Мороженое дома получите, пойдем.
— Дядя Слава, — Миг на ходу пытался заглянуть в сумку, — а оно не растает?
— Спок! Не растает.
— Там у тебя лед в сумке? — допытывался Миг.
— Лед? — засмеялся дядя и открыл сумку.
Там лежал термос.
— Термос? — удивился Санька. — Он же для горячего, чтоб не остыло.
— И для холодного, чтоб не растаяло, — продолжил летчик, его и без того широкое лицо расплылось еще шире. — Вы что, не знаете, что термос не греет, только сохраняет тепло или холод? И шуба, кстати, тоже.
В этот день мороженое было сливочным, с изюмом, и крем-брюле, а назавтра — ореховое и снова черносмородиновое.
А через три дня дядя Слава уехал, и мы снова остались без мороженого в термосе.
Я вынырнул из кладовки, держа в руках литровый «суповой» термос с широким горлышком, который мы часто брали с собой раньше, а сейчас он стоял забытый.
— А ведь и правда! — воскликнула мама. — А ты помнишь, на даче папа Игоря так мороженое возил?
— Не папа, а дядя, — поправил я и начал вытаскивать мешочки и кулечки на лестничную площадку.