День к концу пришел весенний,
Только снова вдруг рассвет —
Нотр-Дам горит на Сене,
Уже шпиля, крыши нет.
Счас зашепчутся кликуши —
Это им, мол, за грехи.
Ты не их, меня послушай,
Пусть резвятся, дураки.
Я скажу, пожалуй, прямо,
Грубовата будет речь —
Что ж за Бог, что Нотр-Дама
От огня не смог сберечь?
Хоть судить я и не вправе,
Он, чтоб не попасть впросак,
Если есть, живет не в храме,
А в распахнутых сердцах.