Хорошо зимой на лыжах –
Мир весь белый, словно сон!
И под снегом я не вижу,
Где асфальт, а где газон.

Но пришла весна простая,
И расслабиться нельзя –
Снег, что все скрывал, растаял,
Обнажилася земля.

Где бежал на лыжах прямо,
Счас приходится петлять –
Тут какашка, там вон яма,
Не пройти, поверь мне, мать!

А зимою мир был светел,
Чист, как детская душа…
Вдруг подснежник я заметил…
А весна-то хороша!

Котик резко дернулся и ударился затылком обо что-то твердое, послышался всплеск. Во рту была противная тепловатая вода с мыльным привкусом. Он закашлялся и открыл глаза. Отраженный от белых кафельных стен и матового потолка, его ослепил чуть желтоватый свет излишне яркой в таком тесном помещении стоваттной лампочки. На коричневом полу темнела лужа: от резкого движения вода перелилась через край ванны.
— Игорь, что там у тебя? — раздался из-за двери женский голос. — Все в порядке?
— Да, мам, все нормально, — он потер ушибленный затылок.
Угораздило же заснуть в ванне… так ведь и захлебнуться недолго. Да еще и приснилось черт-те что.
Он перегнулся через край ванны, нашарил под ней половую тряпку и, так и сидя в мутноватой остывающей воде, принялся вытирать мокрый пол, отжимая грязную, дурно пахнущую тряпку в раковину. Потом размазал остатки воды по полу, кое-как намылился, облил себя душем, наспех вытерся, балансируя на краю ванны, и уже в домашних штанах и футболке с мокрыми волосами вышел в коридор.

Заслужено будет сейчас разговенье,
Зима отстояла чиста и постна,
Березкой опять стать мечтаю, как пень я,
А душу уже будоражит весна.

Полгода прошли неприметно и скромно,
Я был уж почти что к смиренью готов,
Но нынче закончился пост монохромный,
И вкусим мы звуки и буйство цветов.

Того накопилось, как видно, немало,
Что просто могло бы случиться со мной…
Но пост завершился, звезда уже встала,
Сейчас разговеемся жизнью самой.

Пить уже неохота,
смотрю в темноту,
Застоялись мы что-то
в паршивом порту.
Все пропиты дукаты,
мир гнилью пропах,
И кровь бьется стаккато
в немытых висках.
Тут заряжен, на случай,
пистоль на столе,
В кабаке том вонючем,
что ад на земле.
Осознал я внезапно,
что воздух тут спёрт.
Но поднимемся завтра
с утра мы на борт.
Такелаж подлатали,
и снова на год
Мы в тяжелый и дальний
выходим поход.
Круг замкнулся сансары,
и сможем опять
Грудью дряблою пару-
са ветер поймать.
Грусть в тиши предрассветной
рассеется в дым,
Парус полнится ветром
соленым, тугим.
Океан безграничен,
суров и безлик,
Но мы заперты нынче
в свой крошечный бриг,
Что направо кренится
в густые шторма,
И один за одним все
сойдем мы с ума.
И не вспомним уже, где
баллады, где быль,
КружевОм на манжете
обвиснет вдруг штиль,
И поникнет на солнце
гюйс порванный наш,
Снова в порт мы вернемся
чинить такелаж.
Огрубевшее сердце
сожмется в кулак,
В рай земной станет дверцей
портовый кабак.

Темное помещение, за столом под лампой сидит Дед Мороз и печатает на копьютере.
Где-то звенит телефон.

(Дед Мороз): ― Эй, Снегурочка, послушай,
Тут какой-то громкий звон
мне мешает, лезет в уши.

[Входит Снегурочка с большим телефоном]

(Снегурочка): ― Это, деда, телефон.
Кто-то нам звонит: наверно,
Приключилась где беда!

(ДМ) — Коль беда, то это скверно.
Телефон давай сюда!

[ДМ берет в руки телефон]

(ДМ) — Да! Помочь вам чем могу ли?

(Голос) — Помоги уж, будь хорош!
Слышал я, что ты, дедуля,
Там подарки раздаешь.
Запиши на всякий случай,
Чтобы не забыть, смотри!
Мне сперва деньгами лучше,
Миллиона эдак три,
Иль, пожалуй, даже десять,
Или нет, давай втройне —
Все в сундук, наверно, влезет.
И корону нужно мне,
Чтоб с бриллиантом здоровенным,
Так, и дальше из вещей:
Раз — приставку мне NINTENDO…

(ДМ) — А вы кто?

(Г) — Да я Кощей!
Ты пиши там, старикашка:
Нужен мне еще айфон…

(ДМ) — Бредит как Кощей, бедняжка,
Ох, наверно, болен он.
Я дарю подарки самым
Малолетним из ребят,
Ты ж, Кощей, уже был старым
Тыщу лет тому назад.

(Кощей) — Отвечай-ка, дед-ледышка,
Ты подаришь или нет?

(ДМ) — Это было бы уж слишком,
Нет — и это мой ответ!

(К) — Ну смотри, морозный деда,
Объявляю тебе бой!
И конечно же, победа
Тут останется за мной.
И тогда, дедуля милый,
Мне на радость, вам в беду,
Отниму подарки силой
Или просто украду!

(ДМ) — Что-то стало в нашей сказке
Неспокойно, я не рад.
А попросим-ка мы хаски
Сторожить игрушек склад.

Снегруочка уходит.

(Дед Мороз) — Так, продолжим… Сенин Петя.
Как он этот год прожил?
Что компьютер нам ответит?

(Механический Голос) — Он подарок заслужил.
Папе расчищать дорогу
Помогать бежал всегда,
Но капризничал немного,
Коль невкусная еда.
Все про каждого я знаю —
Как играл, ходил гулять,
Как учился… Вычисляю…
Вот, подарок номер пять.

(ДМ) — Так, а дальше Печкин Вова.

(МГ) —Разорил десяток гнёзд,
И наказан был, но снова
Он таскал кота за хвост.

(ДМ) — Год прожил он хоть не ярко,
Бесполезный год, пустой.
Но нельзя же без подарка.
Будь подарок номер сто.

Раздается собачий лай. Вбегает Снегурочка.

(С) — Там какой-то в черной маске
К нам на склад почти залез,
Но его спугнула хаски,
Убежал обратно в лес.

(ДМ) — Ишь, оказия какая,
Тащут прямо со двора!
Может то, Кощей, не знаю,
Впрочем, нам уже пора.
Запрягай, Снегурка, сани!
Я закончил тут, как раз.
За полями, за лесами
Ждут уже ребята нас.

===========================
Внутренность избушки. Перед зеркалом красуется нарядно одетая девочка лет десяти. Заходит Кощей.

(К) — Ну и запах в помещеньи,
Здравствуй, старая Яга!

Замечает девочку и выражает удивление на лице

(К) — Я к подобным превращеньям
Не привыкну никогда…
Ты ж, Яга, довольно стАра,
Сколько лет тебе, молчу.

(БЯ) — Ну и что, а я подарок
Тоже получить хочу!

(К) — Я коварен, знаешь, очень:
Не морозным светлым днем,
Мы подарки тёмной ночью
Незаметно украдем.

(БЯ) — Ты, Кощей, всегда был глупый,
«Отниму иль украду…»
Ты подумай хоть минуту —
Сами все тебе дадут.

(К) — Я уж влез, но там ведь хаски,
Зубы острые, аж жуть!

(БЯ) — Надо хитростью и лаской.
Деда можно обмануть.
Я прикинулась девчонкой,
Вон, косички на виду,
Бантик, платье, голос тонкий,
Так на елку я пойду.
И тебя, Кощей, могу я
Сделать мальчиком опять.
Счас немного поколдую:
Три, четыре, восемь, пять.

На секунду гаснет свет, завывает ветер. Когда свет включается, на месте Кощея стоит аккуратный мальчик в черном костюме и ощупывает себя руками.

(БЯ) — А назад вернуться чтобы,
Встань и громко повтори,
Только так, не по-другому:
«Восемь, пять, четыре, три.»

============================

Большая комната, на переднем плане стол с фруктами и сладостями, в глубине, в темноте стоит елка. У двери Снегурочка. Входит группа детей, среди них замаскированные Кощей и Яга.

(С, громко и радостно) — Заходи, ребята в гости,
Выбирай, что повкусней!
Ну, а звать вас как?

(К) — Я Костя
Или попросту Костей.

(БЯ) — А меня зовите Яша,
Для подарков вот карман!

(С) — Ну, а вы кто, дети?

(Дети вразнобой): Маша,
А я Петя, я Степан.

(С) — Вот конфеты, плюшки, чай здесь
Приготовлены для вас.
Вы покуда угощайтесь,
Я ж пойду, вернусь сейчас.
Подождите тут недолго,
Я пока припудрю нос,
А потом зажжем мы елку,
И приедет Дед Мороз.

Снегурочка уходит. Дети подходят к столу, едят пряники, веселятся.

(К) — Наше время счас настало,
Прекратите глупый смех.
Там подарков очень мало,
И не хватит их на всех.
Вам не дам пропасть в беде я,
И что делать, научу.
У меня одна идея —
Нам всем вместе по плечу.
Встань-ка, Маша, там у двери,
А ты, Петя, у другой.
А пока что мы проверим
Все подарки тут с Ягой.
Ну, пока не налетела
Куча прочей мелюзги.

(Степан) — Костя говорит не дело,
Напргяите вы мозги.
Получается нечестно!

(К) — Ах, скажите, честный он!
Коль тебе не интересно,
Так пошел отсюда вон!

Степан обиженно уходит.

(БЯ) — Времени довольно мало,
Он Снегурку позовет…
Ну, пока все не пропало,
Надо действовать. Вперед!

Баба Яга и Кощей идут к ёлке и возвращаются, таща за собой большой мешок.

(К) — Ох, мешок какой тяжелый,
А ведь это только часть!
Ну зачем ходить вам в школу,
Если можно все украсть?

(БЯ) — Хороша добыча наша,
Никому я не отдам!

(Маша, заглядывая в мешок) — Погоди минутку, Яша,
Да они ж по именам!
Вот Сережа, Таня, Веста,
И Степан, а тут Вадим…

Подходит Петя

(П) — Положи мешок на место,
И тебе мы не дадим
Воровать у всех подарки!

(БЯ) — Ты не с нами? Ну смотри!

Баба Яга колдует, руками водит круги:

Кальвадос, текила, старка,
И на месте ты замри!

Петя и Оля замирают. Баба Яга и Кощей копаются в мешке. Кощей вытаскивает один подарок.

(К) — Так, написано «Серёже»,
Ну, а что же там внутри?
Ты, Яга, давай-ка тоже
Не стесняйся, а смотри.

Издалека раздаются голоса и лай.

(К) — С ними там еще и хаски,
Как некстати то теперь.
Чтоб украсть нам без опаски,
Мы закроем лучше дверь.

Кощей бросается к двери и закрывает ее палкой (или шваброй).

Голос Снегурочки из-за двери:

(С) — Что такое происходит?
Дверь закрыта, вот беда,
А за дверью тихо вроде…
Подойдите-ка сюда.

Дверь дергается, но не открывается. Кощей и Баба Яга подкрадываются к двери и прислушиваются.

(С) — Так, я телефон включаю,
Дед Морозу позвоним…
Тишина, не отвечает.
Видно, связи нету с ним.
Подождем немного с вами,
Ведь не дверь же нам ломать —
Как украсится огнями
Елка, сможем мы позвать
Дед Мороза над подмогу,
Мы не справимся одни,
Вмиг сюда найдет дорогу,
Как увидит он огни.

(Степан) — Ну и что нам в этом толку,
Перед дверью так сидеть —
Кто же включит свет на елке,
Елка там, а мы-то здесь?

(С) — Ты, Степан, минутку дай мне —
Свет зажечься должен сам,
Его включит умный таймер,
Установлен по часам.

Баба-Яга прислушивается, потом вспелскивет руками

(БЯ) — Слышал ты, Кощей, что кажут,
Елка включится сама,
Я не понимаю даже,
Может, я сошла с ума?

(К) — Ты отстала, бабка Ёжка,
У себя там на печи,
Электронику немножко
На досуге подучи.
С Дед Морозом, точно знаю,
Нам сейчас не по пути,
Вот под елкой провода я
Постараюсь тут найти.

Кощей подходит к елке и залезает под нее

(К) — Счас я посмотрю под веткой,
Где же провод — вот вопрос…
Так, а это что? Розетка!
Не найдет нас Дед Мороз.

Вылезает из-под елки, держа в руках электрическую вилку с проводом

(К) — В безопасности, похоже,
Мы спокойненько вдвоем.
Тут подарки счас разложим,
Что получше отберем.

Вытаскивают из мешка подарки, открывают их.

(БЯ) — Эта кукла мне сгодится.
А вот этот бедноват —
Бесполезная вещица.
(К) — Дай сюда, ведь то ж айпад!

Кощей идет к елке и подтаскивает второй мешок.

(К) — Да не стой, как изваянье
Помоги мешок открыть!

Все освещается переливающимся светом, но елка не горит.

(БЯ) — Эй, а там что за сиянье?

Кощей оборачивается:

(К) — Этого не может быть
Ничего себе задача —
Я же твердо знаю ведь:
Провод вырван, это значит
Елка не должна гореть.
Видно там аккумулятор,
Надо срочно отключать.

Из-за елки выходит Дед Мороз

(ДМ) — Дед Мороза, ей, ребята,
Выходи скорей встречать!
Вокруг елки в хороводе
Счас пойдем плясать друзья…

Осматривается, начигает сердиться.

(ДМ) — Так, а что здесь происходит?
Где Снегурочка моя?
Отключил кто елку нашу?
Праздник погрузил во мглу?
И скажите, Петя с Машей
Что там делают в углу?

(БЯ) — Виноваты Маша с Петей
Да, Костеюшка, скажи?
Лишь они за все в ответе,
Вот ты их и накажи!

Дед Мороз машет рукой, Петя и Маша оживают и подбегают к Деду Морозу

(Маша) — Ты их, Дед Мороз, не слушай,
Там у них полно затей,
И одна другой все хуже.
Это Яша и Костей
Все придумали нарочно,
Чтоб лишить подарков нас.

(ДМ) — Вот теперь я знаю точно,
Что случилось в этот раз.
Знаю, кто здесь строил козни
И обманывал ребят.
Будет разговор серьезный!
Это что за маскарад?!
Нет, не зря летел на лыжах
Я сквозь белые снега —
Вы не дети, я вас вижу:
Ты Кощей, а ты Яга.
Тут обман и злодеянье
Вы не совершили чуть,
Но полярное сиянье
Осветило правде путь.
Думали оставить с носом,
Обмануть всех как котят?
Счас очертит круг мой посох,
Чары черные слетят.

Крутит посохом, елка зажигается, из двери выпадает швабра и входят Снегурочка и Степан.

(ДМ) — Что мы с ними делать будем,
Не могли б вы мне помочь?
Это ж нечисть, а не люди,
Выгоним из сказки прочь?

(К) — Выгнать нас ты не сумеешь,
И на страх людишкам всем
Стану я сейчас Кощеем,
Восемь, три, четыре, семь.

Свет мигает, Кощей становится ниже ростом и отбегает под елку.

(К) — Стал вдруг меньше мелюзги я…

(БЯ) — Ты ж не те сказал слова.
Говори скорей другие!

(К) — Пять, четыре, девять, два!

Кощей стал совсем маленького роста и тонким голосочком пищит:

(К) — Это стало уже слишком,
Я опять ошибся, что ль?
Я уже совсем мылышка.
Семь, шестнадцать, восемь, ноль!

Раздается детский плач. Снегурочка выходит из-под едки с запеленутым младенцем.

(С) — А вот этого малышку
Мы сумеет воспитать,
А пока дадим пустышку
И положим тихо спать.

Качает младенца, плач прекращается, раздается чмоканье соски.

(С) — Воспитаем по-другому,
Станет лучше и добрей,
А как вырастет он снова,
Будет Костя, не Костей.

Ребята выводят из угла Бабу-Ягу:

(БЯ) — Это же была лишь шутка,
То Кощей все, а не я!

(ДМ) — Выбирай: иль ты малютка,
Или сказка без тебя!

(БЯ) — Я согласная, что снова
Стану Бабой молодой.
Счас, минуточку…

Уходит за елку.

Готова!
Семь, шестнадцать, восемь, ноль!

Снова раздается детский плач. Снегурочка выносит из-за елки еще одного запеленутого младенца.

(ДМ) — Что, устали вы немного?
Неудобный жесткий стул?
Отсидел вон кто-то ногу,
А вон в том углу зевнул.

Все закончилось, наказан
Злой Кощей, а с ним Яга.
За подарками, все разом,
Подходите-ка сюда!

Ночь за бортом, а мне не спится,
Я ощутил полет Земли,
И сквозь закрытые ресницы
Зарницы вижу я вдали,

Что разгорелись ближе к ночи,
Там звуки гулки и грубы,
Знать, канонада то грохочет,
И вот раздался зов трубы.

В трубе я слышу нотку фальши,
Роланд не может так трубить.
Счас времена не те, что раньше,
И «быть» смешалося с «не быть».

И не дает Земли заснуть мне
Орбита вечная своя.
Чуть-чуть помедлив на распутье,
«Быть» выбираю твердо я.

Мне не видать покоя снова.
Да есть ли он, покой, совсем?
Я знаю, бой нас ждет суровый,
Но вот пока не знаю с кем.

Земля несется по орбите,
Как миллионы лет назад,
Мне ничего не говорите,
Коль не пойму — сам виноват.

Раз в сумбурный и быстрый век
Делом занялся человек.
Оказался он не дурак
И освоил, конечно, КАК.
Дело дальше легко пошло,
И понятно вдруг стало, ЧТО.
Лишь закончив дела совсем,
Он возможно поймет, ЗАЧЕМ.

Резкий звон будильника разогнал липкую дрему. Котик шлепнул по тому месту, где должен был стоять этот видавший виды тикающий агрегат — тот заткнулся. Котик приоткрыл один глаз — было довольно светло. Он резко перевернулся на спину и посмотрел на Латинскую Америку. Никакого надменного профиля там не было — обычный разноцветный калейдоскоп стран, рек, городов, врезанный в равномерный голубой фон океанов. Недобрый индеец при свете дня прятался в хитросплетении границ. Котик спустил ноги на прохладный пол, поежился и нырнул в набегающий день.
Снова он прятался в своем укромном месте, откуда как на ладони был виден ее подъезд. Сегодня было пасмурно, но дождя не было. Почти совсем распустившаяся сирень раскинула море крохотных цветков прямо перед его глазами. Сотни и сотни маленьких сиреневых четырехлепестковых колокольчиков с легким сладковато-пряным запахом окружали его со всех сторон. Он чуть повел взглядом в сторону, и вдруг ему показалось, что вон там, совсем рядом, светится цветок с пятью лепестками. Он знал о поверье, что пять лепестков сирени приносят удачу, надо только сорвать такой цветок и съесть. Хоть Котик и не верил во всякие приметы и заговоры, можно было и попробовать — хуже-то точно не будет. Но нет, обознался: обычный бутончик в четыре лепестка… И тут же, совсем рядом, пять лепестков, прямо на него смотрят! Котик осторожно взял двумя пальцами этот бутончик, чтобы не потерять, и оглянулся. Нет, никто его не видит. Тогда он оторвал цветок и быстро сунул в рот, почувствовав легкий травянисто-горьковатый привкус. Не жуя, Котик проглотил цветок. Все, теперь удача на сегодняшний день гарантирована, его затея увенчается успехом.
Сильный приторный запах ударил в голову, закружил ее — это ветер, перед тем как достичь носа Котика, обдул цветущую неподалеку черемуху. Когда Вишня выскочила из дома, Котик даже слегка растерялся, одурманенный весенней смесью запахов. Но быстро собрался и привычным путем, в обход дома, рванул к месту встречи. Стараясь дышать ровно, он первым вышел на дорожку. Вишня была уже на подходе. Она увидела его, растрепанного, и белые, не совсем ровные зубы сверкнули в улыбке, которая зажгла внутри Котика горячий шарик.
— Привет, Котик! Ждешь?
Котик попробовал улыбнуться в ответ:
— Нет, вот проходил мимо, увидел тебя… Портфель давай.
Улыбка получилась не очень естественной. Не так-то просто искренне улыбаться с коварным замыслом в голове. Вишня отдала ему портфель и пошла рядом.
— Как твои танцы? — поинтересовался Котик.
— Ой, здорово! У нас с Серёжей так хорошо получается! Алла Александровна говорит, что, наверное, нас отправит скоро на конкурс в Москву. Туда две пары поедут: одна-то — точно Вика с Денисом, а вторая… Если мы так же хорошо будем с Серёжей, то нас отправит. Представляешь, в Москве на три дня! Серёжа там уже был, он мне все покажет.
По мере того, как Вишня щебетала, Котик все более мрачнел. Да уж, он-то хорошо себе представляет: его Вишня вместе с этим мелким светловолосым гуляет вечером по Москве, без родителей, допоздна… Надо идти по пути, подсказанным недобрым индейцем.
— А этот твой… Серёжа… — Котик еле заставил себя произнести это имя. — У него фамилия какая?
— А зачем тебе? — посмотрела на него Вишня.
— Ну… это… — замялся Котик — все-таки он врать не очень умел. — Мой друг по даче тоже танцами занимается, Серёга… Может, это он.
Только бы она не спросила фамилию друга, думал он, а то весь план насмарку. Но она не спросила.
— А я не знаю, — удивленно сказала она. — Мы там все по именам.
Котик тоже удивился. Такого он не ожидал.
— Погоди! — спохватилась Вишня. — Он же мне телефон дал.
Она вытащила из кармана и развернула листик бумаги, на котором было написано «Сергей Троицкий», с номером телефона. Ого! Котик всегда легко запоминал цифры, и этот номер за те две секунды, что листок был в его поле зрения, впечатался тяжелой рифленой подошвой в полужидкую глину памяти, застыв там навечно. Он даже закрыл глаза и повторил номер про себя, наслаждаясь неожиданной удачей. Он-то собирался искать телефон этого Серёжи: говорят, есть какая-то служба, платная, где вам найдут телефонный номер любого человека. А тут само свалилось. Его даже не огорчил тот факт, что Вишня таскает в кармане телефон этого… партнера.
— Вот, Троицкий, — сказала Вишня. — Здорово танцует… и вообще, хороший мальчик. Это он, твой друг?
— Нет, — сквозь зубы процедил Котик. — У меня другой друг.
Сидящая на кусте ворона скосила голову, уставившись на него черным немигающим глазом, и разразилась грозным карканьем. Вишня небрежно скомкала и сунула бумажку снова в карман куртки. Эту небрежность Котик про себя отметил, и настроение скакнуло вверх. Резкое и скрипящее воронье карканье сменилось звонким крещендо невидимой малой пташки.
Школьный день Котика прошел в полном тумане: он что-то делал, даже отвечал у доски, но спроси его, что было сегодня, не вспомнил бы ничего. Он все время думал о своем плане, оттачивая детали. Нельзя, чтобы тот сорвался, все должно пройти гладко.
После окончания уроков он, стараясь остаться один и сразу рвануть домой, выскочил из школы, но не тут-то было: Слава Петух (Кочетов) и Дат уже ждали его.
— Пойдем к Дату, — схватил его за плечо Петух. — У него новые вагончики к железной дороге, пассажирские. Ты приноси свой паровоз и рельсы, дорогу соорудим.
Предложение звучало очень заманчиво — у Котика был отличный паровозик для немецкой 12-ти миллиметровой железной дороги, подарок от дяди на прошлый день рождения. Мощный паровозик мог тянуть пять вагончиков, но их у Котика не было. Зато было еще немного прямых рельсов, четыре кривых и, отдельная ценность, две стрелки, левая и правая. У Дата же было много рельсов, но без стрелок, и паровозик слабенький. А теперь, если объединить в один состав его паровоз и Датовы вагончики да совместить рельсы, может отменно получиться. Но коварный план…
— У меня сейчас дела, там дома надо… — замялся Котик. — Слушай, давай попозже, в три часа, я принесу паровоз.
— Знаем мы твои дела, — резко ответил Петух, — Вишне портфель таскать. Вон она уж ждет тебя, беги давай.
Котик даже ухом не повел — дразнить его было неблагодарным занятием. Он оглянулся: действительно, рыжая челка ярко выделялась в облаке черных, светлых и каштановых девичьих голов, что-то бурно обсуждавших в отдалении.
— Мне в четыре уходить, — солидно сказал Дат, которому очень хотелось опробовать новые вагончики с мощным паровозом. — Мало времени. Ты приноси паровозик, мы просто попробуем, как тянет. А дорогу в другой раз построим.
Котик согласно кивнул головой.
— Эй, давайте завтра, а? — предложил Петух. — Мне сегодня в три никак, меня к зубному ведут.
— А при чем тут ты? — удивился Дат. — Вагончики мои, паровоз Котика. Не можешь — не приходи. Мы же только попробовать сегодня, а дорогу потом вместе строить будем.
— Пока! — махнул рукой Котик и пошел к выходу.
Он скосил взгляд на клубок девчонок и встретился глазами с Вишней. Та тут же отделилась от клубка, за ней Муха.
Втроем дошли до развилки.
— Ладно, пока, — попрощался Котик. — Мне сегодня домой сразу надо.
— Пока! — ответила Вишня, ничуть не огорчившись, и тут же обратилась к подруге: — Мух, давай к тебе, ты мне журнал покажешь.
И они направились к дому Мухи, а Котик помчался к себе. Ранец хлопал по спине, но он не замечал, сосредотачиваясь на предстоящей операции.
Ворвавшись в дом, Котик бросил портфель на пол, снял кеды, прошел в гостиную. Поставил перед собой телефон, снял трубку, приготовился набрать номер. В груди грохотал отбойный молоток, на лбу выступила испарина. Он встал, прошел на кухню, прямо из кувшина отхлебнул кипяченой воды, хрустнул сушкой из вазочки на хлебнице. Грохот вроде поутих. Он вернулся к столу, резко схватил трубку и, боясь передумать, набрал номер. Длинный гудок, еще один, еще… После пятнадцатого он положил трубку и задумался. Там не отвечают. Надо бы поесть, хотя и не хочется. Он открыл холодильник — в миске две котлеты и гречка. Проглотил холодную котлету и поставил миску назад в холодильник. Снова попробовать позвонить? Он снял трубку и приготовился набрать номер. Вдруг холодный пот прошиб его: какой же он идиот, чуть не провалился! Все же знают, что если тебе звонят, можно узнать номер звонящего. Для этого надо не класть трубку после звонка, а с другого телефона позвонить на телефонную станцию… Какая удача, что телефон не отвечал. Ему сегодня определенно везет.
Котик выскочил на улицу. У подъезда соседнего дома торчал телефон-автомат. Нет, слишком близко, опасно… Переходя с бега на шаг и обратно, он домчался до метро. Там было несколько будочек. Он зашел в крайнюю и плотно прикрыл за собой дверь. Так… несколько монет в кармане, два пятачка, гривенник… Вот черт, нету двушки! Спокойно! Он выскочил из будочки, оглянулся. Газетный киоск — то, что надо.
— Здравствуйте! — вежливо обратился он к скучающей молодой продавщице. — Вы мне пять копеек не разменяете, позвонить?
— Я не меняю! — грубо ответила та. — Не напасешься на всех мелочи.
— Ну тогда продайте мне коробок спичек, — попросил Котик.
— А спички детям не игрушка! — парировала она. — Не дам тебе спички! Подожжешь что-нибудь, а мне отвечай.
— А вы мне и не давайте: вы продайте, коробок себе оставьте, а мне только сдачу дайте, две двушки.
Девушка в киоске задумалась. Она никак не могла понять предложенную ей сложную комбинацию — нет ли где подвоха?
— Тебе правда надо позвонить? — наконец осторожно спросила она.
— Да, очень, — кивнул Котик.
— Давай твой пятак!
Котик протянул ей нагретую в ладони большую желтоватую монету. Продавщица, оставив пятак лежать на виду, порылась под прилавком и положила рядом с пятаком две монетки поменьше — алтын и двушку. Котик тут же сгреб мелочь, буркнул: «Спасибо!» — и исчез из поля зрения. Продавщица высунулась в окошко и посмотрела, куда он помчался, но увидев, что мальчишка залетел в телефонную будку, успокоилась и раскрыла журнал «Огонек».
В этот раз он выбрал другую будку, не ту, где уже был — может, та неудачливая. Двушка встала в прорезь, металлический диск семикратно протрещал номер. Длинный гудок, второй, третий… Звук, с которым монетка провалилась в автомат, был столь неожиданным, что Котик дернулся.
— Алло, — ударил ему в ухо густой голос.
Нет, у того мелкого соломоволосого не может быть такого голоса. Или все-таки…
— Алло? — настойчиво повторил голос.
— Э-э… Сергея можно? — выдавил Котик.
— Да, сейчас, — в трубке наступила тишина.
Давай же, подгонял про себя Котик, сейчас время кончится, а второй двушки нет!
— Да? — теперь трубка закинула в ухо бойкий мальчишеский голос.
— Слушай ты, Сер-р-режа! — Котик старался говорить грубо и развязно, как гангстеры в кино. — Еще раз увижу тебя около Виш…
Тут он укусил себя за руку: чуть не проговорился, надо было речь заранее отрепетировать.
— Еще раз увижу тебя около Насти, ноги обломаю, танцевать больше не будешь, понял?
Молчание. Потом испуганный голос:
— А кто это?
— Не твое дело! Ты про ноги понял?
— Да… — Серёжа замялся и осторожно спросил: — А Настя — это которая на танцах?
— Да! — рявкнул Котик. — На танцах. Но ты больше не будешь с ней танцевать, ясно?
Автомат щелкнул, требуя еще монетку, которой не было. У него оставалось полминуты разговора.
— Но мы же партнеры, пара… У нас же конкурс… Я не могу…
— Смоги! А то ноги переломаю, танцевать не будешь!
И повесил трубку.
Он вышел из телефонной будки. Было холодно, резкий ветер гнал по серому асфальту скомканную газету, а мелкие бумажки кружились бессмысленным хороводом около одинокого фонарного столба. С запада наползала мрачная серая туча — запахло дождем. Котик засунул руки в карманы и, ссутулившись, пошел к дому. Дома он доел вторую котлету, залил гречу сгущенным молоком и слопал ее в холодном виде, запивая водой из графина. На графине остались белесые отпечатки его губ. Он протер графин кухонным полотенцем, помыл миску и сел за уроки. Собраться никак не получалось: мысли скакали, в голове все еще звучал тот телефонный разговор. Он резко встал, сунул в карман драгоценный паровозик и побежал к Дату испытывать новые вагончики.

В школе его звали Котиком. Означала эта кличка не морское животное из семейства ушастых тюленей, а вполне сухопутное, из семейства кошачьих. Не Кот, а именно Котик. Он действительно был похож на кота ― мягкий и внешне расслабленный, он всегда имел наготове острые когти и отменную реакцию. А самое главное, у него был свой мир, куда он никого не впускал. Никого, кроме Вишни. И ее-то он не особо впускал, но она была единственной, кто догадывался про его сумасшедший мир. Для всех остальных Котик оставался прилежным, хоть и страноваттым, себе на уме, но надежным и обстоятельным подростком, по имени Игорь Котин.
Ее в школе звали Вишней, хотя она была рыжая и веснушчатая. А настоящее ее имя было Настя Вишенкова. Короткая стрижка и коричневое школьное платье, из которого она стремительно вырастала. И сверкающие глаза, в которых вспыхивали озорные зеленые искорки. Веселая и общительная, в любой компании она оказывалась в самом центре.

2.1. Утро

Котик проснулся рано. Не по будильнику, как обычно, а просто открыл глаза и посмотрел в потолок. Комната выходила на запад, и прямое солнце сюда сейчас не попадало, но похоже, день будет солнечный. Прямо над ним на стене висела большая карта мира. Суровый профиль Южной Америки с носом Бразилии, благородно выпирающим в Атлантический океан, сейчас весело улыбался, хотя по вечерам, когда Котик засыпал, материк обычно грозно хмурился в сумерках. Комната была освещена ровным рассеянным светом ― период белых ночей стремительно надвигался, ночная тьма отваживалась выглянуть только, когда все уже спали, и пряталась в подвалы и канавы еще до того, как первый трамвай с сонным вожатым весело погромыхивал по проспекту. Беглый взгляд на часы, тихо тикающие на стене ― до звонка будильника еще почти час. Спать совершенно не хотелось, но и вставать сейчас нельзя ― разбудит родителей, мама наверняка начнет спрашивать, что случилось, не заболел ли он…
Котик перевернулся на живот, уткнулся носом в подушку, и постарался заснуть. Ни в одном глазу. Он попробовал вспомнить стих, который давно, еще будучи совсем маленьким, сочинил для Деда Мороза. Что-то типа
Через трескучий мороз
Через жуткие метели,
К нам приехал Дед Мороз,
А эскимосы ему прощальные песни пели.
Теперь-то он понимал, что это даже стихами-то назвать нельзя, но тогда все вокруг восхищались.
Снова взгляд на часы ― прошло три минуты. Перед глазами появилась веснушчатая улыбка Вишни. Почему-то представилось, как они идут куда-то вместе, держась за руки. Дрема начала наваливаться на Котика.
Послышались шаги в коридоре ― встал отец и пошел в таулет, потом в ванную, потом на кухню. Котик решительно встал и в одних трусах вышел из комнаты. В ноздри забрался бодрящий кофейный запах аромат ― отец знал в этом толк и по утрам варил себе крепчайший кофе в армянской медной джезве.
― Ты чего так рано встал? ― спросил отец шепотом.
― Не знаю, не спится.
Отец кивнул и снял кофе с плиты.
― Как в школе? ― спросил он.
― Нормально, ― ответил Котик.
― Ну да, как обычно, все нормально, ― согласился отец. ― Девочек за косички дергаешь?
― Нет, ― ответил Котик.
Сама мысль о том, чтобы дергать Вишню за косички, показалась ему совершенно нелепой, он даже головой затряс, чтобы отогнать это наваждение. И добавил:
― У нее нет косичек.
Он замер, поняв, что сболтнул лишнее. Но отец только усмехнулся и продолжал размешивать кофе. Потом посмотрел на Котика и приготовился что-то спросить. «Только бы не как ее зовут» ― молил непонятно кого Котик. У него язык бы не повернулся произнести имя. Отец кашлянул и спросил:
― А волосы какого цвета?
― Рыжие, ― ошеломленно выпалил Котик, не готовый к такому вопросу.
Отец согласно кивнул:
― Рыжие, это хорошо.
Котик еще постоял немного босиком на холодном полу, понял, что вопросов больше не будет, и погрузился в суетный весенний день.

Котик вышел из дома на 10 минут раньше, чем надо было для того, чтобы вовремя прибежать в школу. Солнце еще стояло низко, и длинные тени окрестных девятиэтажных домов перекрывали почти все вокруг. А там, где косые солнечные лучи доставали до земли, золотая весенняя пыль весело закручивалась на сером асфальте, да молодые травинки почти заметно глазу тянулись навстречу лучам.
Котик пошел не к школе. По узкой протоптанной тропинке он пересек заросшую сорняками полянку, перепрыгнул через невысокий заборчик детского садика, прошел садик насквозь, снова перепрыгнул через заборчик с другой стороны, и ввернулся в заросли сирени. С трудом протиснувшись сквозь кусты, он оказался на небольшом пятачке между кустами и серой кирпичной стеной ближайшей пятиэтажки. Его тут никто не видел, зато ему открывался прекрасный обзор на дом напротив и на подъезд с высоким крыльцом. В это доме на втором этаже жила Вишня, и именно отсюда она должна была вскоре выскочить, чтобы бежать в школу.
Перед Котиком промелькнуло что-то черное и смачно шлепнулось в кирпичную стену прямо за ним. Он обернулся, и увидел большого черного жука, который барахтался на земле лапками кверху, пытаясь перевернуться. Котик наклонился, поднял какую-то палочку и стал помогать жуку. Сзади хлопнула дверь. Котик обернулся. По ступенькам крыльца, размахивая красным портфелем, сбегала рыжая веселая девчонка в коротеньком коричневом платье и еще более короткой красной курточке ― Вишня. Длинноногая и тонкорукая, она была худая, да даже тощая, в одних местах, но уже начала округляться в других. Росла она столь стремительно, что одежда становилась неприличной за несколько месяцев. Впрочем, ее это нисколько не смущало.
Котик на секунду замер, глядя на нее и улыбаясь, но тут же собрался и, прихватив свой синий портфель, рванул в сторону. Он свернул за угол и понесся вдоль серой кирпичной стены, пригибаясь, чтобы проскочить под разросшимися ветками, и снова выпрямляясь. Дом был длинный, в четыре подъезда. Котик бежал легко и ровно, и только громоздкий портфель тормозил, цеплялся за кусты, и норовил вырваться из рук. Домчавшись до конца дома, он снова повернул за угол и осторожно выглянул ― Вишня преодолела по асфальтовой дорожке еще только полдома. Стараясь отдышаться и успокоить скачущее в груди сердце, наш герой опять спрятался в гущу кустов. А вон и она подошла, остановилась, посмотрела по сторонам. Ничего (или никого?) не увидела, пожала плечами, и медленно пошла в сторону школы. Остановилась, снова оглянулась, вздохнула, и решительно уже шагнула вперед.
― Привет, Вишня! ― услышала она сзади.
Она резко обернулась ― посреди асфальтовой дорожки, еще мгновение назад пустой, стоял Котик в синем школьном костюме (правда, без галстука) и выбившейся из брюк зеленой рубашке. Его сине-белая куртка висела на одном плече. Черные вихры давно не стриженных волос торчали во все стороны и лезли в глаза. Видок был еще тот! А на раскрасневшемся лице расползлась широченная добродушная улыбка.
― Привет, ― буркнула Вишня. ― Ты что, следишь за мной?
― Нет, ― соврал Котик. ― Только прибежал. Ты меня ждала?
― Очень надо! Захочешь, сам догонишь.
― Вот и догнал, ― улыбнулся еще шире Котик.
Ослепительная улыбка сверкнула в ответ.
― Портфель тяжелый? ― спросил он.
― Не очень, ― все еще улыбаясь, ответила рыжая девчонка.
― Давай понесу? ― вопросительно констатировал Котик.
Вишня согласно кивнула и позволила ему подхватить ее красный с белым, совсем не тяжелый, ранец.
― Не опоздаем? ― спросила она.
Котик гордо взглянул на свои наручные часы ― настоящие часы, которые каждый день надо подзаводить, немеющими от напряжения пальцами крутя упирающуюся ребристую головку ― подарок на день рождения от родителей.
― Еще десять минут, ― сказал он.
И они пошли к школе. Несмотря на один портфель за спиной, а другой в руках, Котик практически летел, едва касаясь пыльного асфальта резиновыми подошвами кед. Он носился вокруг Вишни, так что ее челка то и дело вздрагивала в то время, как сама она чинно шла вперед. Они болтали обо всем сразу ― об уроках, о коте по имени Степан, о погоде, о планах на лето. Подошли к углу школы.
― Отдавай портфель, ― сказала Вишня.
― Не отдам, ― засмеялся Котик и отбежал на два шага. ― Догони.
― Отдай портфель, ― сказала она спокойно.
Он отдал, она приняла свой красно-белый ранец правой рукой. Его же портфель болтался в левой руке. И они, соприкасаясь портфелями, вбежали в школу в живом гомонящем потоке.

В мутном омуте вода
Вроде тихая, когда
На нее издалека
Смотришь.
Но не видно что-то дна,
И поверхность лишь одна
Отражает облака —
Вот тишь.

В недрах тех холодных вод,
Черный где водоворот
Заплутавшею щепой
Вертит,
Там в незримой глубине,
Словно истина в вине,
Все смеются надо мной
Черти.