В сиденье упер снова спину.
Как ситцевый летний наряд,
Лиловые с белым люпины
На фоне зеленом стоят.
И светлым веселым горохом
По платью, где выгиб тугой,
Прогалины с тающим мохом
Разбросаны щедрой рукой.
Вот поясом черным ущелье
Меж двух тектонических плит,
И синим ручьем ожерелье
На солнце беспечно блестит.
На милую русую гору
Косынкою свежей приник,
Пришелся он ей точно в пору,
Крахмаленный белый ледник.
За лавовым полем-погостом
Граненый поднялся утес,
То в дымке дождя папиросной
С горбинкой Ахматовский нос.
Обветрены жесткие скулы,
И холодны в иссинь глаза,
Смягчает серьезность лагуны
Смешинками льда бирюза.
От пара и мысли обвисли —
Как раньше, без выслуги лет
Клубятся горячие мысли
В холодной на вид голове.
Все просто, пропала интрига,
Лишь катятся с моря валы,
Застыли сюитами Грига
Разломы у Черной скалы.
Приснится однажды пускай мне
Средь темной и долгой зимы,
В огранке из черного камня,
Исландия, ветер и мы.