Вскоре пришел и отец. Идея о походе привела его в детский восторг: глаза загорелись, и он ударился в воспоминания:
— Да мы в твоем возрасте все время в походы ходили. Палаток-то, конечно, не было, так мы из лапника шалаши делали. Хочешь, я тебя научу шалаш делать?
— Обязательно, пап… но не сейчас, ладно? Можно, я сейчас палатку возьму?
— Конечно, бери. И картошку обязательно возьмите. Ее на углях печь — самое милое дело. Только вы не сожгите, а именно запеките. Надо сперва, чтобы костер прогорел, чтобы огня почти не было, чтобы угли остались горячие, красные такие… лучше, чтоб много углей. Потом, значит, картошку надо в угли закопать, и пусть печется минут двадцать или полчаса, но костер уже жечь не надо. А потом вытаскиваешь — и у нее корочка такая черная, горячая, ее надо снять…
— Пап, да ты же мне уже показывал про картошку.
— Ах да…
— А палатка где?
— Палатка? Кажется, в гараже. Или наверху, на антресолях… или на задней верхней полке, справа, над канистрами.
— Я сбегаю?
— Сходи с ним, — вмешалась мама. — Он ведь там такой порядок наведет…
— Да ну, мать, — отмахнулся отец. — Самостоятельный человек, в поход вон собирается… Сам наведет, сам и уведет. А я устал, этот чертов отчет сегодня… Что у нас на ужин? Пахнет отменно… — Он принюхался. — Печенка, угадал?
Мама буркнула:
— Угадал… Ты, когда голодный, всегда угадываешь, — и пошла на кухню.
— Ну, сынище, сам докопаешься до палатки?
Котик радостно кивнул.
— Тогда дуй. Ключ, как обычно, в ящике.
— А спальник?
— А там же где-то, рядом с палаткой.
— Я еще рюкзак возьму, ладно?
— Бери, конечно, не в руках же все нести.
Зазвонил телефон. Отец снял трубку.
— Алло… Да… Да, конечно, сейчас позову.
Он прикрыл трубку ладонью и удивленным голосом сказал:
— Игорь, это тебя. Девочка какая-то… — и подмигнул маме.
Котик зарделся, выхватил трубку и потянул телефон в свою комнату. Провод у телефона был длинный и дотягивался до угла дивана в комнате Котика. Он захлопнул за собой дверь, уселся, сгорбившись, на диван и только тогда скорее шепнул, чем сказал в трубку:
— Да?..
— Привет, Котик! — приветствовала его трубка.
— Привет, Вишня! — оглянувшись на дверь, шепнул он.
— Тебя плохо слышно.
— А сейчас? — Котик сложил ладонь трубой между ртом и микрофоном телефонной трубки.
— Сейчас нормально, только как будто из бочки говоришь, — хихикнула Вишня.
— Ага.
— Погулять не хочешь немного? А то меня предки выгоняют подышать.
— Давай! Слушай, мне надо в гараж за палаткой сходить. Давай вместе, а?
— А где это?
— Да через Березовку наискосок. Минут пятнадцать идти. Заодно и подышим.
— Хорошо! Выползай.
— Ага, я через пять минут.
— Пока!
Через пять минут Котик был у знакомого подъезда. Вишня пока не вышла. Он прошелся взад и вперед, попробовал заглянуть в окно ее квартиры, но там ничего не было видно. Прямо над ним нависала ветка березы с распушившимися сережками. Он подпрыгнул, даже кончиками пальцев дотронулся до ветки, но зацепить ее не смог. Тогда он отошел на несколько шагов, разбежался и прыгнул, как при атаке на кольцо в баскетболе: правым плечом вперед, вытянув вверх руку. Пальцы, почувствовав кору, сжались, и приземлился он уже с изогнутой упругой ветвью с дрожащими зелеными липкими листьями.
— Ты что тут, хулиган, делаешь?!
Он обернулся: сзади неслышно подошла невысокая длинноносая старушонка, напомнившая ему старуху Шапокляк из мультфильма про Чебурашку. Она размахивала полотняной сумкой и кричала:
— Не напасешься на всех деревьев. Обязательно хулиганы все ветки пообламывают!
Котик отпустил ветку, та со свистом распрямилась, листья и шелуха полетели в сторону старушки, хотя в нее и не попали.
— Вот сейчас в милицию позвоню! — не успокаивался визгливый голос. — Посмотрите, люди добрые, он в меня кидается!
Котик стал осторожно пятиться, чтобы слинять за угол дома.
— Лидия Борисовна! Успокойтесь, это мой друг, он ничего не сломал, — к нему на подмогу уже бежала Вишня.
— Так это твои друзья тут все ломают? — перекинулась на нее старуха. — А ведь такая хорошая, послушная девочка была. Испортили тебя совсем эти друзья. Я родителям-то твоим все расскажу!
— Пойдем отсюда, — сказала Вишня и взяла Котика под руку.
Котика повело. Звуки и краски пропали, все заполнили тактильные ощущения. Он сфокусировал все свои чувства на правом предплечье, между ладонью и локтем, где была теплая ладонь Вишни. Ладонь чуть сжала его руку и потащила в сторону. Котик, все еще упиваясь невероятным ощущением, послушно шагнул в сторону. Через несколько шагов теплая ладонь соскользнула с его руки, и он вернулся в реальность.
— Чего эта старуха Шапокляк так разоралась?
— Старуха Шапокляк? — переспросила Вишня. — А что, точно, похожа! Это соседка, Лидия Борисовна, она вообще-то хорошая, так что ума не приложу, чего она так расшумелась, не обращай внимания.
Теперь они шли рядом, иногда касаясь друг друга плечами. Он норовил раскачиваться посильнее, напоминая не очень трезвого моряка, только сошедшего на берег, чтобы иногда задевать ее плечо. Он был в рубашке с коротким рукавом, а на ней была серая водолазка: хоть непосредственного контакта плеч при этом и не получалось, все равно было приятно. А Вишня просто не замечала этих случайно-регулярных прикосновений, она размышляла, зачем и почему вступилась за Котика. Ведь Лидия Борисовна — такая добрая соседка, всегда пирожком своим угостит, вкусным, с капустой или курагой. А тут почему-то выступила в роли старухи Шапокляк, верно Котик подметил, а его стало так жалко… Лишь бы Лидия Борисовна не обиделась.
Они уже шли по Березовке — так назывался парк, представляющий собой большую березовую рощу с хаотично проложенными грунтовыми дорожками. Вишня любила Березовку, но одна побаивалась тут ходить — из-за собачников, которые спускали своих зверей с поводка, и те радостно носились между деревьями, обнюхивая редких прохожих. Сейчас собак поблизости не наблюдалось, да и с Котиком тут было поспокойнее.
— А как ты думаешь, сейчас березовый сок уже можно пить? — спросила она.
— Сок? Не знаю… — задумался он. — Слушай, а давай попробуем! — Котик воодушевился. Он обшарил свои карманы, вытащил ключ, осмотрел его, потрогал. — Не, не пойдет, не расковырять… А у тебя ножа нет с собой?
Вишня посмотрела не него, как на сумасшедшего: откуда у нее нож?
— Да ну его, этот сок, я просто так спросила, — сказала она.
Котик рванулся к ближайшим кустам и вернулся с осколком зеленой пивной бутылки.
— Во, смотри, какая острая! — он помахал «розочкой» перед ее лицом.
Вишня отступила на шаг назад. Котик подошел к ближайшей березе и стал острым краем осколка отколупывать бересту. Под бело-черным лоскутом показалась гладкая, как будто костяная, чуть желтоватая поверхность. Стоило расцарапать ее, и тут же прозрачная слеза собралась на краю белой ранки.
— Смотри, сок выступил! — позвал Котик.
Вишня подошла чуть ближе, и вид слезящейся раны на беззащитном теле ошеломил ее. Судорожно сглотнув, она шагнула в сторону:
— Пойдем.
— Сейчас, только попробую.
Котик слизнул капельку и поморщился:
— Ну и горечь! Как его только пьют?
Новая капля тут же набежала в уголок древесной царапины взамен слизанной. Оставив слезоточащую раной березу, Котик рванул за Вишней.
Вскоре они подошли к большому скопищу металлических коробок. За уродливыми и грубо сваренными воротами бесконечными рядами тянулись железные гаражи, окрашенные во вгоняющий в уныние грязно-зеленый цвет.
К ним бросились два здоровых лохматых зверя неопределенного цвета и породы — собаки, но с примесью, похоже, медвежьей крови. Вишня замерла.
— Не бойся, — тронул ее за руку Котик. — Они добрые, просто их подкармливают обычно, а я забыл сегодня взять.
Звери внимательно обнюхали руки и обувь прибывших и наперегонки умчались куда-то за гаражи. На скамеечке на солнце сидел осоловевший мужичок в сальном ватнике, сторож. Он вопросительно уставился на парочку. Котик неуверенно махнул ему рукой, сторож одобрительно кивнул и, откинувшись затылком к стене, блаженно прикрыв глаза.
Вишня вслед за Котиком свернула в первый ряд гаражей. Она с интересом осматривалась: раньше ей никогда не доводилось бывать в таких местах. Уходящие почти к горизонту ряды ржавых железных коробок, отсутствие какой-либо растительности, кроме клочковатой крапивы и лебеды, в узких, даже не проходах, а щелках между гаражами, и запах машинного масла. У серых ворот № 175 Котик остановился, приподнял грязную, когда-то бывшую белой, перевернутую пластиковую канистру, под которой оказался большой амбарный замок. На удивление маленький ключик провернулся в замке, и стальная дужка отпала. Котик с царским величием раскрыл две скрипящие половинки ворот и улыбнулся — вот, мол, что у меня есть.
В гараже мордой наружу стоял зеленый москвичок, много повидавший в жизни. Вдоль правой стены тянулся засаленный и с трудом различимый под грудой промасленного барахла верстак. Над головой нависали тяжелые антресоли, заваленные досками, лыжами и велосипедами. Все было пропитано коричневатым машинным маслом, но место это отнюдь не казалось грязным.
С одной стороны машина стояла почти вплотную к стене, с другой был оставлен узкий проход, в который Котик и просочился боком, растворившись в темных недрах гаража. Оттуда послышался стук, грохот, сдавленные ругательства, потом появился и сам Котик. Выйдя наружу, он согнулся и с ожесточением стал усердно тереть коленку.
— Не подобраться, — обиженно сказал он. — Там на задней полке лежит, мне не достать.
Вишня развела руками.
— Слу-ушай… — задумчиво сказал Котик и полез шарить рукой где-то на притолоке. — О, точно! — гордо помахал он перед Вишней ключом.
— Ты что? — удивилась она.
— А что? Мне ж не достать, надо машину выгнать.
— Может, не надо?
— Надо!
— А ты разве умеешь?
— Ха! Да я с отцом уже и на дачу ездил. Конечно, умею!
Он ключом отпер водительскую дверцу и с трудом протиснулся на сиденье — широко дверь было не открыть. Вишня в растерянности стояла — его необычная уверенность смутила ее. Неожиданно громко взревел мотор, она испуганно отскочила в сторону. Мотор немного успокоился, и москвич, аккуратно переваливаясь по очереди колесами через порожек, медленно выполз на улицу. В носу защипало от удушливого белого дыма. Двигатель заглох, и довольный Котик вылез, громко хлопнув дверцей.
— Ну, видишь, все же нормально, — сказал он и нырнул в гараж, подернутый белесоватым туманом.
В глубине он закашлялся — дым был довольно едучий, но скоро выскочил, держа в руках серый продолговатый мешок с палаткой и брезентовый абалаковский рюкзак. Положив это все на багажник машины, он снова нырнул в гараж.
— Слушай, а тебе спальник нужен? — раздался оттуда его голос.
Дым подрассеялся, и темная фигура уже была вполне различима в захламленных недрах.
— Ну… не знаю.
— Значит нужен! Возьмем, а там разберемся.
— А что это там? — Вишня показала на антресоль, где была видна громадная лыжа темно-вишневого цвета с какими-то пружинами.
— А-а… это лыжи трофейные немецкие, с подрезами, и крепления «кандахар», — пояснил он.
— Что-что?
— Ты про горную дивизию «Эдельвейс» слышала?
Вишня неуверенно кивнула: что-то знакомое.
— У немцев была дивизия специальная горная, чтобы на Кавказе воевать. А наши альпинисты их всех разбили. А у немцев снаряжение было специальное, самое лучшее. Вот эти лыжи из той дивизии, на них немец какой-то ездил, со шмайссером.
— А здесь они откуда?
— А это отцу моему кто-то подарил. Давно, когда он еще молодой был. Он тогда альпинизмом занимался.
— Ага, — кивнула Вишня. — А что тут еще интересного есть?
Она вошла в гараж. Дым уже выветрился. Пахло застарелым маслом и влажным деревом. Из всего барахла ее заинтересовала только пыльная керосиновая лампа. Она протянула руку, чтобы вытащить ее, но поняла, что это будет непросто: рядом с лампой лежал деревянный брусок, на нем жестяная банка с гайками, а сбоку — небольшая канистра из-под масла. Вишня решила не рисковать и не трогать лампу. Сзади послышалось дыхание: Котик подошел и встал прямо за ней — не рядом, а сзади, и теперь сверлил взглядом ее шею, где выбилась рыжая прядка. Она не видела Котика, но чувствовала его взгляд.
— А если ее потереть, джин появится? — сказала она, развернувшись и шагнув к воротам.
— Трах-тибидох!.. — выкрикнул Котик, и потер лампу. — Не-а, не работает, — теперь он попытался оттереть липкую грязь с пальцев.
Он подошел к Вишне.
— Все? Собрал? — спросила она.
— Да.
— Пойдем?
— Ага…
— Эй, парень, а отец где? — раздался вдруг грубый низкий голос.
Откуда-то появился лохматый небритый мужик в замасленном черном комбинезоне, протирая руки жутко грязной, практически черной тряпкой.
— А его сейчас нет, — ответил Котик.
— А может, ты выручишь? — прорычал мужик.
— А что?
— Головку торцевую на двадцать два найдешь?
Котик ринулся к верстаку и открыл длинную жестяную коробку.
— Это? — спросил он, держа перед собой металлический цилиндр.
— Молодец, толковый пацан! — похвалил мужик, выхватив цилиндр. — Через десять минут отдам, — и он скрылся между гаражами.
Повисла тишина. Тишина иногда бывает легкая и ненавязчивая, порой — напряженная, звенящая в ушах, иногда — обволакивающе сонная. Эта тишина навалилась тяжестью: надо было ждать возвращения мужика с ключом, а тут оказалось, что говорить-то не о чем. Вишня ковыряла носком кеды гравий на дороге. Котик бесцельно перекладывал торцевые головки в коробке. Вдруг он просиял:
— Слушай, а давай прокатимся?
— Ты с ума сошел! Как это — прокатимся? Тебе же нельзя!
— Мы тут, прямо по гаражам, один кружок, а?
— А если врежешься? Не-ет!
— Не врежусь… заезжать в гараж сложнее, чем просто прямо ехать. Давай, а?..
Вишня неопределенно пожала плечами, что Котик истолковал как согласие. Он галантно открыл дверцу пассажирского сиденья и согнулся в почтительном полупоклоне. Она не могла не подыграть и, сделав что-то похожее на книксен, села в машину. Грациозно, с прямой спиной это сделать не удалось — голова норовила стукнуться о притолку, и ее пришлось втягивать. Поэтому сперва в машину вошла филейная часть, потом спина с головой и уж после втянулись ноги.
Котик захлопнул дверцу и несолидной трусцой подбежал к водительской двери. Плюхнулся на сиденье, подмигнул Вишне и повернул ключ зажигания. Двигатель взвыл. Вишня вжалась в сиденье, рука ее вцепилась в ручку двери так, что пальцы побелели.
— Только тихонько, пожалуйста! — не разжимая губ, попросила она.
— Спокухин… — ответил Котик и утопил ручку подсоса почти до упора.
Двигатель резко сбавил обороты и теперь приятно урчал на холостом ходу. Котик воткнул первую передачу, и машина плавно тронулась с места, мерно покачиваясь на плавных неровностях проезда между гаражами. Ему хотелось втопить педаль газа в пол, показать свою удаль, но, посмотрев направо на напряженного пассажира, он ограничился скоростью чуть выше бега трусцой. Описав круг по не самому живописному пейзажу, они вернулись к гаражу № 175.
— Давай еще? — предложил Котик.
Вишня согласилась: она успокоилась и с восторгом поглядывала на то, как он ловко управляется с рычагом переключения передач и педалями где-то внизу. Папа ей как-то пытался объяснить то, как управлять машиной, но это было так скучно… А у Котика выходит все так лихо, не хуже ее папы.
Поехали на второй круг. Выбравшись на прямую линию, Котик все-таки поднажал, и машина рванула по узкому проезду между двумя рядами гаражей. Скорость была не очень высока, но Вишне казалось, что они несутся стремительно, как поезд в туннеле.
Вдруг машина резко клюнула носом и встала, подняв облако пыли. Вишня едва успела выставить вперед руки, а то расквасила бы себе нос. Двигатель дернулся и заглох.
— Ты что? — спросила Вишня, откидываясь снова на спинку сиденья.
— Там что-то на дороге, — пояснил Котик. — Я не разглядел.
Он выскочил из машины. Вишня тоже открыла свою дверцу. Прямо перед капотом в серой пыли лежал серый мохнатый ком, сливавшийся с дорогой — грязная и патлатая собака.
— Она живая? — негромко спросила Вишня.
Котик подошел к собаке. Та тяжело встала и ткнулась мордой в его колени. Он осторожно погладил ее между ушами. Собака печально посмотрела на него и ушла в узкий проход между гаражами.
— А если бы ты ее не заметил? — спросила Вишня, снова садясь в машину.
Котик уселся на свое сиденье и только молча махнул рукой в ответ — мол, лучше об этом не думать. И вообще, он же увидел!
Тихим ходом добрались до своего гаража. Сосед уже был там. Он с интересом посмотрел на вылезшую из машины Вишню и протянул торцовую головку Котику:
— Отец-то знает?
— Угу, — буркнул Котик, заливаясь краской и отворачиваясь, чтобы убрать головку.
— Да ладно, не бзди! — заржал сосед. — Не спалю. Спасибо, что выручил!
— Пожалуйста!
— Пивка хочешь? У меня есть?
— Нет, спасибо, мне пора идти.
— Ну, давай! Отцу привет!
— Обязательно, до свидания!
Наконец-то сосед ушел. Котик оглянулся — Вишня стояла довольно далеко. Наверное, она не слышала весь этот разговор, ну и хорошо.
— Сейчас машину загоню только, — сказал Котик и сел за руль.
Он развернулся в проезде и стал осторожно, задним ходом, изогнувшись и глядя прямо в заднее стекло, заезжать в гараж. С первого раза не получилось. Сгорая от стыда, он выехал и снова стал сдавать задом. Влез. Кривовато, конечно, но переставлять машину уже не стал. Дверь почти не открывалась, упираясь в верстак, так что ему пришлось протискиваться в узкую щелку.
Через полминуты ржавые ворота противно взвизгнули и с неприятным скрипом стали закрываться. Повесив амбарный замок, Котик вскинул на плечи рюкзак с палаткой и спальниками и кивнул Вишне:
— Ну что, пойдем?